Toshkent: qadimda va o‘rta asrlarda, shaharning vujudga kelishi va shahar madaniyatining rivoji

Post Views:
150

Maqolada arxeologik ma’lumotlar asosida, asrlar davomida Toshkent shahrining vujudga kelishi va rivoji ko‘rib chiqilgan. Mil. avv. II asrga oid shahar tipidagi qadimgi manzilgoh Shoshtepa shahristonining o‘rni ko‘rsatilgan. Mingo‘rik, Yunusobod Oqtepasi, Binkat va boshqalarni o‘rganish natijasida poytaxtning mil. avv. I asrdan, milodiy XVI asrgacha bir joydan ikkinchi joyga ko‘chganligi kuzatiladi.

ТАШКЕНТ: ЗАРОЖДЕНИЕ ГОРОДА И РАЗВИТИЕ ГОРОДСКОЙ КУЛЬТУРЫ В ДРЕВНОСТИ И СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

Бассейн реки Чирчик – колыбель сложения одной из древнейших земледельческих и городских цивилизаций Средней Азии. В его пределах возник и перемещался на протяжении истории столичный центр оазиса, который сейчас носит название Ташкент. Ташкентский оазис во все времена изобильно снабжался водой. Исторически сложившаяся система каналов питала город, который никогда не испытывал недостатка в воде. Это всегда подчеркивали авторы, писавшие о Ташкенте, начиная от средневековья до XIX в. (Бетгер Е.К. Извлечения из книги «Пути и страны» Абул-Касыма ибн Хаукала //Труды САГУ. Археология Средней Азии. Вып. IV. Ташкент, 1957. С. 23; Schuyler E. La ville indigène / Jan M. Le voyage en Asie centrale et au Tibet. Antologie des voyageurs occidentaux de moyen age à la première moitié du XXe siècle. Paris, 1992. Р. 320.) Основными оросителями в Ташкентском микрооазисе служили две водные системы – Салар–Джун и Бозсу–Калькауз, которые осваивались для хозяйственного использования постепенно. Естественные протоки при этом превращались в каналы.

В конце II тысячелетия до н.э. в Ташкентском оазисе появились первые земледельцы, которые также занимались отгонным скотоводством. Густая сеть их поселков существовала на месте современного Туябугузского водохранилища (Дуке Х.И. Туябугузское поселение бургулюкской культуры. Ташкент, 1982.). Впервые эта материальная культура открыта на сае Бургулюк и названа бургулюкской (Тереножкин А.И. Древнейшие земледельцы Ташкентского оазиса /Древняя и средневековая культура Чача. Ташкент, 1979. С. 10-16.). Одно из таких поселений обнаружено археологами в южной части современного Ташкента в нижнем горизонте городища Шаштепа (Филанович М.И. Ташкент: зарождение города и городской культуры. Ташкент,1983. С. 38; Филанович М.И., Дуке Х. О древнейшем поселении на Шаштепа в Ташкенте //ИМКУ. Вып. 24. Ташкент, 1990. С. 57, 71.). Обитатели поселения Шаштепа, обладавшие примитивными способами ирригации, обосновались у протока Джун, плоские берега которого позволяли без труда отводить воду на поля. Эти первые земледельцы на территории Ташкента жили в полуземлянках с каркасными стенами и легким перекрытием. В каждой землянке, снабженной очагом и ямами для запасов зерна, проживала одна семья.

Жители пользовались глиняной круглодонной посудой, которую выделывали вручную на матерчатом шаблоне, расписывали и обжигали. Бургулюкцы сеяли ячмень и мягкие сорта пшеницы, обрабатывая землю каменными мотыгами, а урожай убирали бронзовыми серпами. Зерно перемалывали в муку с помощью каменных зернотерок. Жители шаштепинского поселка занимались также придомным скотоводством, разводя крупный и мелкий рогатый скот и свиней. В хозяйстве использовали лошадей, ослов и верблюдов.
В каменных формах бургулюкцы отливали из бронзы ножи, серпы, наконечники стрел и другие изделия. Исследователей удивляет ничтожный процент оружия у бургулюкцев по отношению к орудиям труда. Широко было развито ткачество: тонкие и грубые ткани вырабатывались из шерсти и волокон кунжута (Филанович М.И., Дуке Х. О древнейшем поселении на Шаштепа… С. 61.).

Это общество находилось на стадии патриархально-общинных отношений и поселок, видимо, соответствовал одной общине.

Подлинными строителями городов на древней земле Ташкента стали выходцы из оазисов низовьев Сырдарьи, откуда они принесли с собой в долину Чирчика навыки архитектурного строительства из сырцового кирпича и пахсы. Ко II в. до н.э. относится обширное поселение до 25 га площади, открытое также на городище Шаштепа. В условиях современной городской застройки сохранились только возвышенный бугор былой цитадели и часть прилегающего поселения по обоим берегам канала Джун. В этом бугре археологические раскопки раскрыли здание оригинальной крестообразной планировки, окруженное кольцевой стеной, выстроенное над горизонтом с руинами бургулюкского поселения и погребениями номадов, избравших в III в. до н.э. этот бугор как готовый курган. Сооружение возведено по принципу сочетания креста и круга – древнейших символов Солнца. Археологами Ташкентской экспедиции Института археологии АН РУз изучены сырцовые стены, арки проходов, сводчатые комнаты, отдельные из которых окрашены в красный цвет.

Необычная планировка здания, алтарик огня в одной из комнат, а также захоронение черепа в одном из помещений указывают на его специальное назначение, видимо, храм солнце- и огнепоклонников, позже превращенный в культово-погребальный комплекс. По данным греческих источников V в. до н.э., Солнцу, очевидно в образе авестийского божества Митры, поклонялись народы Приаралья и правобережья Сырдарьи, и ему же приносили в жертву коней (Геродот, I, 216).

Изучая крестообразное здание Шаштепа, можно заключить, что сам архитектурно-строительный принцип его слагался в рамках культуры земледельцев и скотоводов, распространенной в южной части дельты Сырдарьи с IХ в. до н.э. (Вишневская О.А., Итина Л.А. Ранние саки Приаралья //Проблемы скифской археологии. М., 1971. С. 201-203; Итина М.А. Взаимодействие земледельческих цивилизаций Средней Азии с их «варварской» периферией в эпоху бронзы //Древние цивилизации Востока. Ташкент, 1986. С. 133, 134; Итина М.А., Яблонский Л.Т. Мавзолеи Северного Тагискена. Поздний бронзовый век Нижней Сырдарьи. М., 2001. С.), а затем был унаследован носителями чирикрабатской культуры, сложившейся на этой же территории в IV – II вв. до н.э.(Вайнберг Б.И., Левина Л.М. Чирикрабатская культура. М., 1993.) Ввиду изменения климата и усыхания дельтовых русел, носители чирикрабатской культуры начали покидать место своей прародины в поисках благоприятных условий для ведения привычного хозяйства. Б.И Вайнберг и Л.М. Левина сопоставляют их с парнами, частью конфедерации дахов, которые в середине III в. до н.э. ушли на юг, где, в конечном итоге, создали парфянское царство во главе с династией Аршакидов (Вайнберг Б.И. Этногеография Турана в древности. – VII в. до н.э. –VIII в. н.э. М.: Восточная литература, 1999. С. 264.). Учитывая факт обнаружения крестовидных планировок вдоль русла Сырдарьи (Актобе 2 (Максимова А.Г.,Мерщиев М.С., Вайнберг Б.И., Левина Л.М. Древности Чардары. Алма-ата, 1968. С. 21.), Шаштепа) до Ферганы (Белавуртепа, Арктепе) (Горбунова Н.Г. Поселение Арктепе в Южной Фергане //Российская археология. 1994. № 4. С. 191 и сл., сл., рис. 1; Древнейшие города Кавказа и Средней Азии. М., 1985, табл. CLI, рис. 4.), можно сделать заключение о том, что часть этих племен продвигалась и в этом направлении. Какая-то группа этих племен обосновалась в Ташкентском оазисе, обретя здесь благоприятную почву для развития своей материальной и духовной культуры. Они и принесли навыки градостроительства и планировочные принципы со своей прародины. Следует добавить, что принадлежность этих построек племенам, связанным с парфянами или иной частью дахского союза, подтверждается идентичными крестовидными планировками, обнаруженными на юге на территории Парфянского Ирана. Это – постройки городища Шахр-и-Кумис I в. до н.э., назначение которых исследователи определяют как культовое (Hansman J., Stronach D. Excavations at Shahr-i-Quimis, 1971 // Journal of the royal Asiatic society. 1974).

На Шаштепа вокруг храмового сооружения сложилось поселение. Таким образом, ко времени не позднее II в. до н.э. можно отнести первый опыт градостроительства на территории Ташкента.

Начало урбанизации в Ташкенте можно проследить и по письменным китайским источникам с конца II в. до н.э. Хроника старшего дома Хань «Шицзи» сообщает об области и городе Юни в составе государства Кангюй, в ядро которого, по устоявшемуся в науке мнению, принято включать Ташкентский оазис (Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М.–Л., 1950. Т. II. С. 184-186; Буряков Ю.Ф. К истории урбанистических процессов древнего Чача //Древняя и средневековая урбанизация Евразии и возраст города Шымкент. Материалы международной научно-практической конференции. Шымкент, 2008. С. 74).

С первых веков нашей эры в водной системе Салар – Джун, пересекающей восточную часть современного города, появляется целый ряд населенных пунктов. Это городища, известные сегодня под названиями Кугаиттепа, Мингурик, Таукаттепа, Бузгонтепа и др. (Филанович М.И. Ташкент: зарождение города и городской культуры…) В процессе их изучения стало ясно, что подлинным городом с оборонительными стенами и крепостью-цитаделью стал пункт на городище Мингурик, расположенный на канале Салар, вблизи нынешнего Северного городского вокзала. Город стал наследником первого урбанизированного поселения, открытого на Шаштепа, как бы приняв от него эстафету городского строительства. В 2008 г. на сохранившемся бугре городища был раскрыт строительно-архитектурный комплекс, что и на Шаштепа, но с полукруглыми башнями, окруженный прямоугольником стен (Филанович М.И., Богомолов Г.И., Ильясова С.Р. Новые данные археологического изучения городища Мингурик //См. в этом же сборнике). Здесь отмечаются те же строительные приемы, сводчатые перекрытия, арки проходов и ярко выраженная связь с огнем. Этот комплекс сложился в первых веках н. э. и на последнем этапе его существования перестройка с возведением пандуса превратила его в возвышенный стилобат.

На верху этого монолита, видимо, возжигался открытый огонь, пепел от которого скопился за стенами здания. Город сложился вокруг этого культового комплекса, посвященного поклонению Солнцу.

Данные археологии позволяют считать его крупным религиозным центром государства Кангюй. В этот ареал, очевидно, входили два памятника в долине Таласа (Чольтобе и Кызылкайнартобе) (Мерщиев М.С. Поселение Кзыл-кайнар-тобе I–IV веков и захоронение на нем воина IV–V века //По следам древних культур Казахстана. Алма-Ата, 1970. С. 79-92, рис. 1, 2). Этот центр оказал впоследствии огромное влияние на все присырдарьинские регионы, а также Западный Согд, куда вместе с влиянием каунчинской культуры в IV–V вв. была принесена идентичная планировка храма (Культура древнебухарского оазиса III –VI вв. н. э. Ташкент, 1983. С. 66 и сл., рис. 22).

Более поздние китайские источники называют область и город Ши, которые наследуют Юни. Как следует из источников, Ши после распада государства Кангюй на мелкие владения в III – начале IV в. н.э. превратился в самостоятельное небольшое государство. По данным археологии, древнейшая столица этого владения, видимо, располагалась на громадном городище Канка в 70км к югу от Ташкента (Средневековый город Восточного Мавераннахра. Ташкент, 1990). С ним исследователи ли связывают самый древний город в Чаче, сопоставляя его с Юни, а по античным источникам – с Антиохитей Заяксартской (Буряков Ю.Ф. К истории урбанистических процессов древнего Чача…). В пределах будущего Ташкента в это же время, кроме города на Мингурике, существовал ряд урбанизированных поселений.

Со второй трети III в. н.э. известны монеты, которые выпускали правители этого государства, которое, по мнению Э.В. Ртвеладзе носило название Чачаннап («народ Чача» или «страна Чача») (Ртвеладзе Э.В. История и нумизматика Чача. Вторая половина III – середина VIII вв. Ташкент, 2006. C. 26, 36, 38). В государственных канцеляриях пользовались согдийским письмом, о чем свидетельствуют не только монеты, но и надписи, в частности, найденные на кирпичах на городище Култобе в долине Арыси, бывшей, вероятно под протекторатом Чача. Они также указывают на название «народ Чача» (Sims–Williams N., Grenet F. The Sogdian inscriptions of Kultobe // SHYGYS. Алматы, 2006. № 1. P. 98). Древнее название Ташкента Чач также упомянуто в надписи сасанидского царя Шапура I, выбитой на Каабе Зороастра в Иране в 262 г. н.э. В ней горы Чачстана названы как крайний предел владений Сасанидов на Востоке (SprengIing M. Third Century Iran. Sapur and Kartir. Chicago, 1953. Р. 7; Луконин В.Г. Культура Сасанидского Ирана. М., 1968. С. 62, 126).

С VI в. н.э. Чач вошел в состав Тюркского каганата. Китайская передача местного названия области и города Чач как «Дже-Ше» и «Ши» (иероглиф означает «камень», впервые прозвучав с VI в.).

Тюркское название – Ташкент («каменный город») появляется в письменных источниках с начала XI в., не имеет прямого смысла, ибо город никогда не был каменным, все его постройки, как и повсюду в Средней Азии, были сырцовыми. Можно считать, что это название идет от полудрагоценного камня бирюзы (по-древнетюркски – «ше» (Словарь древнетюркского языка. Л., 1963. С. 143)), издревле добывавшейся в горах Чача и хорошо известной на всем Востоке (Бируни Абу Райхан. Собрание сведений для познания драгоценностей (Минералогия). М–Л., 1963. С. 159).

Письменные источники очень мало говорят об устройстве и характере городов Чача и его столицы в VI–VIII вв. н.э. В большей степени эти сведения дополняет археология. В Ташкентском микрооазисе, т.е. на территории современного Ташкента, в эпоху раннего средневековья сформировался целый узел из 4 городов и до 20 замков и селений. Центральное место среди них занимал город на Мингурике, куда, по данным археологии, с начала VII в. переместилась столица владения. В VII–VIII вв. во всей области шло бурное градостроительство. Активное проявление этого процесса отмечается и в Ташкентском микроазисе, занятом современной столицей Узбекистана. Город на Мингурике достиг максимального расцвета в предарабское время. Он включал крепость-цитадель и собственно город – шахристан. Цитадель, обнесенная стеной из плотной пахсы и сырцового кирпича, обладала прямоугольными башнями ступенчатой формы. Рядом с цитаделью на руинах древнего храма солнцепоклонников был выстроен официальный дворец правителей, что указывает на столичный статус города. Вознесенный на верхушку бугра, он господствовал над всем городом. Дворец состоял из массы помещений, в том числе парадного зала и широких кулуаров, жилых комнат и хранилищ. Здесь также расчищен культовый комплекс с зороастрийским святилищем огня. Пожар и поздние перестройки почти полностью уничтожили его убранство. Однако по сохранившимся фрагментам можно видеть, что стены залов и кулуаров были украшены многоцветными росписями, сюжеты которых отражали жизнь знати и царей, эпические сюжеты и культовые церемонии, подобные тем, что были открыты археологами на городище Афрасиаб под Самаркандом (Чач в системе ценностей согдийской культуры // Материалы научной конференции «Чач–Бинкат–Ташкент. Историческое прошлое и современность». Ташкент, 2007. С. 61-65). Остатки идентичного орнаментального фриза позволяют прийти к такому заключению.

Характерной чертой развития столицы Чача VI–VIII вв. является сложение вокруг нее округи, густонаселенной, обильно снабженной водой из многочисленных каналов. Окрестности города были заняты поселениями свободных общинников, замками и усадьбами землевладельческой знати (в их числе летняя резиденция правителей Чача), храмовыми хозяйствами, небольшими городками, следы которых сохранились в виде многочисленных бугров-тепа – остатков городищ Фазылтепа, Актепа Юнусабад, Актепа Чиланзар, Чаштепа, Кулактепа, Бузгонтепа и др. Рубежи, особенно обращенные в сторону степи, охранялись пограничными крепостями. Вся эта инфраструктура раннего средневековья поглощена современным городом Ташкентом.

Накануне арабского завоевания столица Чача была крупным культурным центром. В Чаче сложилась особая школа некоторых видов искусства: росписи интерьеров, медальерное искусство, изготовление штампов для портретных оттисков. Далеко за его пределами славились чачские певцы, музыканты и танцоры, искусство которых было популярно даже в таких отдаленных странах, как Китай.

Официальным языком в Чаче оставался диалект согдийского языка, знаками согдийского письма проставлялись титулы и имена правителей на монетах (Артачака, Сачака, Шчаниябага, Тарнбагча), на согдийском языке обменивался правитель официальными посланиями с соседними государствами. Вместе с тем усиливается роль тюркской среды и тюркского языка. В это время, видимо, уже сложилось двуязычье и состав высшего сословия чачского общества был смешанным, согдийско-тюркским. На монетах известны тюркские имена некоторых правителей – Ильтегин, Тюркеш и др., т.е. тегинов, тудуна (титулы правителей Чача от Тюркского каганата) (Ртвеладзе Э.В. История и нумизматика Чача. Вторая половина III – середина VIII в. Ташкент, 2006; Бабаяров Г. Древнетюркские монеты Чачского оазиса (VI–VIII вв. н.э.). Ташкент, 2007; Лившиц В.А. Согдийская эпиграфика Средней Азии и Семиречья. Письмо Деваштичу А–14. СПб., 2008. С. 84-97).

По письменным сведениям, чачцы отличались воинственностью и свободолюбием. Когда с 713 г. начались регулярные завоевательные походы арабов на Чач, его жители оказали отчаянное сопротивление завоевателям, что вызвало ряд карательных мер. По словам арабского историка ат-Табари, «они (войска) завоевали Чач и большую часть его сожгли» (История ат-Табари. Ташкент, 1987. С. 144). Его города и, в первую очередь, столица, подверглись разрушению и опустошению. Археологическими раскопками в самом Ташкенте выявлена наглядная картина разрушений и пожаров. Согласно ат-Табари, в это время была разрушена и ирригационная сеть.

Столица возродилась из пепла и была выстроена заново в 8 км к северо-западу от Мингурика на землях, которые входили в предыдущий период в его округу, и орошались водами Бозсуйской ирригационной системы. Этот город погребен под застройкой той части Ташкента, которая сложилась к XIX в. Арабоязычные историки называют его Шаш, Мадинат-аш-Шаш, то есть именами, которые, вероятно, прилагались к городу, располагавшемуся еще на Мингурике. В источниках IX–X вв. упомянуто еще одно его название – Бинкат (Бетгер Е.К. Извлечения из книги «Пути и страны» Абул-Касыма ибн Хаукала … С. 23).

В.В. Бартольд, а за ним М.Е. Массон сопоставили с этим городом остатки под Ташкентом XIX в. Результаты работ Ташкентской экспедиции на этом городище в течение десятков лет доставляют все новые и новые артефакты, подтверждающие это отождествление. Бинкат был крупным экономическим и культурным центром в составе Арабского халифата, а затем государств Саманидов, Караханидов. По распоряжению халифа Му’тасима – (833–842 гг.) на нужды ирригации Шаша было отпущено 2 миллиона дирхемов. Большие ирригационные работы, видимо, были проведены по преобразованию Бозсуйской водной системы. Они заложили условия для бурного развития столицы на новом месте. Будучи центром развитого ремесленного производства и торговли, Бинкат участвовал в транзитной торговле и экспортировал товары собственного городского ремесла. Здесь было широко развито металлургическое и кузнечное ремесло. Об этом свидетельствует перечень товаров из металла, которые изготавливались на экспорт и для обмена со степняками. В их числе оружие и предметы домашнего обихода, вплоть до ножниц и иголок. Одно из ведущих мест занимало ткацкое ремесло и ковроткачество, сырье для которого поставляла кочевая степь. Особо славилась керамическая посуда Бинката, по оценке ал-Макдиси, не имевшая себе равных (Макдиси. Ахсан ат-Таккасим фи ма’ рифат ал-акалим //Материалы по истории туркмен и Туркмении. М.-Л., 1939. Т. 1. С. 2002; Iliasova S., Wishnevskaya N. Glasierte Keramik von Binket (Taschkent) aus der Sammlung des Staatlichen Museums fur Orientalische Kunst // Tribus. Linden Museum Studgart, Staatliche Museum fur Volkerkunde. Jahrbuch. Band 51 – 2002. S. 114-124; Iliasova S., Imamberdiev R. Eine Sammlung glasierter Keramik aus Taschkent // Tribus. Linden Museum Studgart, Staatliche Museum fur Volkerkunde. Jahrbuch. Band 54 – 2005. S. 91-95).

Начиная с IX в., ислам укрепляет свои позиции в столице и во всем регионе, хотя первая мусульманская проповедь, по словам арабского историка Белазури, прозвучала за Сейхуном (Сырдарьей) еще в середине VII в. из уст ал-Бурейды, сподвижника Пророка Мухаммада (алайҳиссалом) (Ал-Белазури. Завоевание Хорасана. Душанбе, 1987. С. 18-21). Среди проповедников ислама в Бинкате известно имя Абу-Бакра Мухаммада Каффаль Шаши (Х в.). Он похоронен в Ташкенте. Второй известный проповедник Ходжа Аламбардор, чей мавзолей также в Ташкенте, умер в Сайраме. Есть упоминание о мусульманской теологической школе Шаша. По словам богослова Абу Хатыма (ум. в 965 г.), «он прослушал тысячу учителей от Шаша до Александрии». Из этого отзыва явствует, что Шаш славился своими факихами и знатоками сунны и хадисов.

Ташкент становится одним из центров высокого развития мусульманской культуры. Это отмечается как в принципах градостроительства, так и в укладе городской жизни, и особенно, ремесленной технологии. Вспомним, что глазурованное покрытие поливной керамики было принесено сюда, в отдаленную часть мусульманского мира, и именно здесь в Бинкате производство художественной посуды достигло апогея, отмеченного неповторимым многообразием. Письменные источники о Ташкенте скупы, но и они позволяют отметить общий взлет культурной жизни города. Кроме крупных богословов известен ряд поэтов, творчество которых связано с Ташкентом (Филанович М.И. Шаш–Ташкент – важный центр исламской религии в VII–XVI вв. //Исламские ценности Центральной Азии: толерантность и гуманизм. Материалы международной научной конференции. Ташкент, 2008. С. 12-21).

На протяжении древней и средневековой истории основное ядро города перемещалось в пределах Ташкентского оазиса, что обычно для городов Востока, и связано с изменением гидрографической ситуации и, в не меньшей степени, политическими событиями. Ташкент, сложившись в крайней северной зоне оазисных цивилизаций Средней Азии на границе со скотоводческой кочевой степью, демонстрирует необыкновенную стойкость в своем историческом развитии. Не раз подвергаясь разрушению, он всегда восстанавливал свой людской и экономический потенциал. Это определяется, с одной стороны, близостью рудной базы Чаткальских гор, питавшей его ремесла, с другой – близостью рынков сбыта продукции этого ремесла в обмен на товары скотоводческого хозяйства. Немаловажную роль в этом сыграло прохождение через Чач трансконтинентальной трассы так называемого Великого шелкового пути, по которому распространялись технические новшества и культурные достижения других народов, на протяжении веков приносились различные религиозные системы от римско-византийского мира на западе до Китая на Востоке.

М.И. Филанович

(M. Filanovitch)

Tashkent: formation and development of city culture in the ancient and medieval times

In this paper on the basis of Archaeological problems of formation and development of Tashkent were considered. On the result of studying of archaeological objects Mingurik, Aktepe, Yunusobod, Binkath and etc. and analyzed the processes of population’s removing from 1st century to 16th century.

Manba: Toshkent shahrining 2200 yillik yubileyiga bag‘ishlangan Xalqaro ilmiy konferensiya materiallari
O‘zbekiston Respublikasi Fanlar akademiyasi
«Fan» nashriyoti
2009