осень опять надевается с рукавов,
электризует волосы — ворот узок.
мальчик мой, я надеюсь, что ты здоров
и бережёшься слишком больших нагрузок.
мир кладёт тебе в книги душистых слов,
а в динамики — новых музык.
город после лета стоит худым,
зябким, как в семь утра после вечеринки.
ничего не движется, даже дым;
только птицы под небом плавают, как чаинки,
и прохожий смеется паром, уже седым.
у тебя были руки с затейливой картой вен,
жаркий смех и короткий шрамик на подбородке.
маяки смотрели на нас просительно, как сиротки,
море брызгалось, словно масло на сковородке,
пахло темными винами из таверн;
так осу, убив, держат между пальцев — «ужаль. ужаль».
так зареванными идут из кинотеатра.
так вступает осень — всегда с оркестра, как фрэнк синатра.
кто-то помнит нас вместе. ради такого кадра
ничего,
ничего,
ничего не жаль. fall again worn with sleeves
electrified hair — narrow gate .
my boy, I hope you’re healthy
and berezhesh too large loads.
the world puts you in the book of fragrant words
and dynamics — new music.
city after the summer worth thin,
chilly as seven in the morning after a party .
nothing moves , even the smoke ;
Once the birds beneath the sky swim like tea leaves ,
passer and laughs steam already gray .
You had a hand with an intricate map of veins,
hot laughter and short scar on his chin.
lighthouses looked at us imploringly as orphans ,
sea splashed like butter in a frying pan ,
smelled of dark wine tavern ;
so wasp killing held between fingers — » sting. sting . «
blubbered so go out of the theater .
so shall fall — always with the orchestra, as Frank Sinatra .
someone remembers us together. for such a frame
nothing
nothing
regret nothing .