Ночь прислонилась к камышу.
Дым от костра стоит стеной.
А я письмо тебе пишу-
Моей любимой и родной.
Пишу о том,как в смертный бой
Мы шли у жизни на краю,
Сражаясь храбро в дождь и в зной
За Землю Русскую свою.
Пишу, родимая,как есть-
Нас окружил турецкий хан.
А нас всего-то было шесть,
Шесть казаков и атаман.
«Не имут срама мертвецы!»-
Сказал наш батька-атаман,-
«Ведь с нами Бог! А мы донцы!
Так сложим головы в курган!»
И обнажили мы клинки,
И помолился атаман.
И поскакали напрямик-
Врезаясь грудью в вражий стан.
Кого успели мы догнать-
Тому досталося с лихвой.
Остался враг в земле лежать,
А мы отправились домой.
То помнит солнце и луна,
И знает поле, белый свет.
У казака вся жизнь-война,
В казачьем сердце страха нет! The night leaned against the reeds.
Smoke from the fire wall is.
And I’m writing to you pishu-
My favorite and hometown.
I write about how to fight to the death
We went from living on the edge,
Fighting bravely in the rain and in the heat
During his Russian Earth.
I am writing, dear, how is-
We were surrounded by the Turkish Khan.
And we just had a six,
Six Cossacks and Ataman.
& Quot; no shame shame dead! & Quot; —
Said our dad, Ataman —
& Quot; For God is with us! We Don people!
So lay your head to the mound! & Quot;
And we drew swords,
And I prayed Ataman.
And galloped napryamik-
Incision breast enemy camp.
Who had we dognat-
Tom pulled out with a vengeance.
The remaining enemies in the land lie
And we went home.
That remembers the sun and the moon,
And he knows the field, white light.
The Cossacks all life-war,
At the heart of the Cossack fear not!