Post Views:
94
“Иран-наме” ilmiy-ma’rifiy jurnalida bosilib chiqqan, taniqli fin filologi va sharqshunosi Pentti Aalto qalamiga mansub (rus tilida) “Имя “Ташкент” risolasi keltirilmoqda
Алишер Акишев: Пентти Аальто. «Имя «Ташкент» (Перевод и комментарии)
В гл. 38 своей «Космографии» , включенной в коллекцию Geographi Latini Minores, изданную А. Райзом (Heilbronn, 1872), латинский географ Юлий Гонорий (5 в. н.э.) поместил список народов «Северного Океана». В действительности их имена — насколько, разумеется, они поддаются идентификации, относятся к землям, находящимся к востоку от Скифии. Второе имя из списка Borysthenes gens (борисфенитов) не вызывает особых сомнений. Помпоний Мела 2,6 и Плиний nat. 4,82 поясняют, что это название племени. Гонорий в гл. А 6 вновь помещает аналогичный список, однако теперь как названия населенных пунктов (oppida) — за исключением Borysthenes, хотя под Borysthenes и Плиний, и Мартиан Капелла 6,663 упоминают именно oppidum. Они не считали, что это название gens (народа). В гл. А 13 у Гонория перечисляет народы «Восточного океана». Здесь снова упоминаются эти имена. Впрочем, данный список, несомненно, отражает другие источники и поэтому сложно определить, какое из имен в нем соответствует Borysthenes. Похоже, в одних источниках подобные списки писали в линейку, а в других – столбцом и в результате первоначальный порядок при переписке нарушался. Возможно также, при составлении подобных списков, пользовались картами.
В гл. 13 Cosmographia Anonimi (6 в. н.э.), входящей в ту же коллекцию, имена племен Oceanus Orientalis перемешаны и пестрят ошибками переписчиков.
Неизвестный составитель начинает свой список во множественном числе винительного падежа: Persas, Grecos, Anthrophagos, Isauros (персов, греков, антрофагов, изавров), но впоследствии он переходит на множественное число именительного падежа.
Здесь в главе 38 так же помещен перечень народов Северного Океана. Он в основном соответствует списку Юлия Гонория. Вместе с тем компилятор убрал имя Borysthenes (борисфены), поставив вместо него Staastenes (стаастены) — совершенно неизвестное имя. Проще всего объявить его ошибкой переписчика и, без дальнейшего рассмотрения, попросту поменять на Borysthenes. Однако основным принципом анализа текста является пристальный разбор lectio difficilior — слов трудных для понимания. И тогда нетрудно предположить, что малопонятное Staastenes некий копиист заменил знакомым ему именем. Не исключено, что в данном случае мы сталкиваемся именно с таким lectio difficilior.
Думаю, можно подыскать ряд аргументов в пользу употребления именно Staastenes.
В греческой версии большой надписи Шапура І (1.4-5) читаем: … έως Κας Σωδιχηυής χαι Τσατσηνής δρωυ … ‘до Кеша, Согда и Чачастанских гор’. В соответствующем списке парфянской версии : Kaš Swgd W Šaš[stn TWR. Тем самым, вышеупомянутое латинское имя повторяет греческое Τσατσηνη, воспроизводящее в свою очередь старое имя города Čāč (Чач), известного позднее как Ташкент . Парфянская форма Šaš (Шаш), похоже, отражает аналогичную форму имени, известную и в арабской транскрипции.
Виденгрен , говоря о войнах Хосрова Ануширвана, цитирует Дайнавари и Мирхонда, которые рассказывают о завоевании тюрками Šaš, Ферганы, Самарканда, Кеша , Насафа и Бухары . В этом случае в Шахнаме употребляется имя Čağ . В манихейском согдийском находим Čč’ny = čāčānē ‘родом из Čač’ .
Пулейбланк склонен связывать Čāč с енисейским словом, имеющим значение «камень»: кетское tyes, коттское śiś, пумпокольское ćys . Он увидел в этом свидетельство завоевания Согдианы гуннами в 5 — 6 веках . Однако, поскольку это имя имеется и в надписи Шапура І (240-272 гг. н. э.), не исключено, что его можно отнести и к более раннему времени. В китайских источниках, цитируемых Шаванном, Ташкент упоминается достаточно часто . Хотя при транскрипции имени пользовались разными иероглифами, в древности чаще всего применялся иероглиф shih ‘камень’ Данные упоминания относятся к времени с 600 г. н. э. и позднее . В своем путешествии в Индию (629-645 гг. н.э.) Сюань Цзянь прошел через расположенную на Яксарте страну Chaj. . В. Банг в примечании 310 к его изданию «Огуз Кагана» предложил фонетически выводить čač из тюркского taš — через отдаленную ассимиляцию, как в чувашском t’sul < *čaš < taš. В любом случае, это имя должно быть старше времени завоевания региона Ташкента тюрками .
Советский востоковед Поливанов выяснил, что, согласно народной этимологии, это имя трактуется как ‘город Taš-а, где Taš — имя древнего легендарного героя. Сам же Поливанов видел в имени иранский компонент *taž(i)-kent , позднее фонетически развившийся в Ташкент.
Не исключено, однако, что в данном случае тюркское taš ‘камень’ является переводом еще более древнего имени одного и того же города. Как видим, еще до появления вышеупомянутого Čač etc., в наших источниках встречаются имена, имеющие значение ‘камень’. Пулейбланк (l.c.) сопоставил наиболее древние типы имени Chih ‘камень’ с особым подразделением племен сюнну .
Согласно китайским источникам , этот регион населяли Ch’iang-ch’ü (Цзянцзюй) или K’ang-chü (Канцзюй ). Их происхождение, как считает Пулейбланк, весьма вероятно было тохарским. Опираясь на авторитет Г. У. Бэйли , он выводит последнее имя из тохарского А *kāńk-, означающего, возможно, какую-то породу камня .
Согласно двум отрывкам из «Ханьшу», цитируемым Пулейбланком, K’ang-chü находились в контакте с китайцами уже при правлении императора Ву, взошедшего на престол в 140 г. до н. э. Впоследствии K’ang-chü связывали с *khamkįat ((от *Kamkar?) — столицей Shih, упоминаемой в китайских источниках в 658 г. н.э. , а так же с названием Kankar, которое Ибн Хордадбех относит к региону нижней Сыр-Дарьи . В последнем компоненте обеих этих имен видится иранское (хотано-сакское) *kara ‘город’ .
С другой стороны, в иранских и индийских источниках, при перечислении местностей или народов локализовавшихся, вероятно, в этом же регионе, мы вновь встречаемся с именами или формально очень похожими на Kang, либо имеющими значение ‘камень’. Притча IV, 21 из Sūtrālamkāra повествует о благодеяниях художника из Пускалавати, посетившего страну Aśmaka (‘каменная’) , в которой он расписал буддийский монастырь . Фаушер (II, p. 644) определил эту местность как Ташкент . Согласно существующей традиции, авторство Sūtrālamkāra преписывается знаменитому Ашвагоше, современнику Канишки.
Некоторые исследователи полагают, что на самом деле это сочинение Кумаралаты, основавшего во 2 веке н. э. буддийскую школу Саутрантика.
В Bŗhatsạmhitā,14, 22 Варахамихиры (умер в 587 г. н.э.) Aśmaka это название страны на северо-западе .
Ламотт цитирует китайский перевод Mahāprajňāpāramitāśāstra, осуществленный Кумарадживой. Автор этого сочинения был осведомлен о больших городах Севера, подобных Алассанде и Ташкенту; однако у него нет упоминания имени, под которым этот город фигурирует в тексте.
В некоторых манускриптах «Махабхараты» засвидетельствовано имя Kańka (Канка). Оно упоминается в контекстах, которые, похоже, связаны и с ранее упомянутым Kang-ом: 2, 47, 1850 śakās tukhārāh kańkāśca (саки, тохары, канги.) , 12, 65, 2429 śakās tuşārāh kamkaśca pahlavāśca (саки, тохары, канги, пахлавы — парфяне.) В Bhāgavata Purāņa 2, 4,18 Kańkās (канки) упоминуты вместе с Kirātās, Hūnās, Andhrās, Pulindās, Pukkasās, Ābhīrās, Yavanās и Khasās (кираты, хунны, пулинды, пуккасы, абхиры, яваны (ионийцы – греки), кассии); в 9, 20, 30 снова с киратами , хуннами, яванами, андхрами-гандхарцами, кассиями и саками. В обоих случаях, поэт не придерживается какого-либо географического порядка. Он попросту перечисляет имена варварских народов — сначала, чтобы подчеркнуть вселенское величие Бога, а затем, чтобы живописать великие завоевания Бхараты.
Самое раннее упоминание рассматриваемого имени в Иране имеется в Авесте (Яшт 5, 54) : Kaŋha (Кангха) . Говорится, что Кангха — высокий святой замок , под его стенами герой Туш встретился со своими врагами, «сыновьями Ваэсака» . Согласно более поздним традициям , Kangdiz (Кангдиз) – это священная страна, расположенная на востоке. Его окружают семь гор, он защищен семью стенами с 15 воротами; внутри него текут семь рек и цветут сады . Барр перевел Kangdiz как ‘Malmborgen’, т.е. «Драгоценный дворец».
В пехлевийской литературе сведения о Kangdiz легендарны. Одно из наиболее подробных описаний есть в (зороастрийском сочинении) Ayātkār i Žāmāspīk VII, 2:
Kangdiz Syāwaxš i bāmīq kard abar kamāl i dēwān u-š rāh i pērāmōn haft sad frasang. 3. u-š haft parisp ast: nazdist āhanēn, dōdīgar rōyēn, sidīgar pōlāwatēn, čahārum brinžēn, pančum kāskēn , šašum asēmēn, haftum zarrēn:
2 ‘Кангдиз был построен славным Сиявахшем на черепах (kamal) дэвов (dēvs). Окружность его составляет 700 парасангов. 3. И окружают его семь стен – первая из железа, вторая из меди, третья из стали, четвертая из бронзы, пятая из ляпис-лазури, шестая из серебра, седьмая из золота’ .
Очень похожее описание встречается так же в Bundahišn, XXXII.,12. Здесь говорится о стенах (Кангдиза) сделанных из золота, серебра, бронзы, железа, стекла и ляпис-лазури (лазурита).
С этими описаниями я бы сопоставил описания Ташкента в мусульманских источниках: «Шаш в 4 (10) веке представлял собой город, окруженный многими стенами. Прежде всего, здесь был внутренний город с замком или цитаделью. Этот город окружала стена. За внутренним городом размещался внутренний пригород , он так же был обнесен стеной. Далее располагался внешний пригород с многочисленными садами и фруктовыми деревьями . Его окружала третья стена. И, наконец, существовала еще и Великая Стена (крепостной вал — АА). Она обороняла весь округ, образуя большое полукольцо вокруг Шаша. по направлению к северу, на востоке — от берега реки Тюрков (Чирчик — АА) и к Яксарту на западе» .
Утверждение, что Канг литературы на пехлеви это не только легендарное имя, может быть подкреплено § 57 текста Husraw i Kawātān u rēdak. Здесь придворный слуга разъясняет царю, что «наилучшее вино — это вино Канга, особенно если оно изготовлено хорошо» (may i kanqīq ka nēwag wirayēnd) . В арабском переводе этого сочинения Канг заменено на Балх.
Согласно Бартольду, первая работа, где фигурирует имя Ташкент, это Ta’rīkh al-Hind аль-Бируни . Аль Бируни идентифицировал Ташкент с Λίσιυος Πύργος (‘Каменной башней’) Птолемея . Поскольку авестийское daēza имеет смысл ‘Hāufen, Schichten von Erde, Steinern’ , пехлевийское diz может быть достаточно близким синонимом слова ‘курган’ , ‘крепость’. Когда Лямотт сообщает о распространении (буддийской) школы Сарвастивада в таких оазисах Центральной Азии, как Кашгар, Ташкурган, Аксу и др., он применяет (ibid. р.598) Kabhanda в качестве санскритского названия Ташкургана. Пеллио идентифицировал Λίσιυος Πύργος Птолемея с нынешним Ташкурганом . Поскольку «География» Птолемея содержит фактически два описания с указанием местонахождения Каменной башни , Бертело не исключал, что существовали две (а возможно и больше) местности с аналогичным названием. Маркварт подверг сомнению отождествление аль-Бируни, считая, что оно основывается лишь на тюркской этимологии имени, в данном же случае, считает он, можно говорить лишь о тюркизации древнейшего имени Čač . Ни здесь, ни впоследствии Маркварт, похоже, не попытался прояснить этимологию старых названий. В «Каталоге провинциальных столиц Эраншахра» Маркварт утверждает (р.26): ‘Первоначально, во 2 в. до н.э., Kaŋ(h) локализовали в Čač… (в области Ташкента)… В 1 в. до н. э. под K’ang-kű (Кангюй), сокращенном впоследствии до K’ang (Кан), имели в виду Согдиану с ее столицей Самаркандом’. Это утверждение достоверно. В китайских источниках переведенных Ли Мацяем K’ang встречается неоднократно и во всех случаях он отождествляется с Самаркандом .
Как бы то ни было, весьма вероятно, что с незапамятных времен различные названия Ташкента — причем всегда — появлялись в результате или перевода, либо адаптации более древних имен, неизменно сохраняя смысл ‘каменный’. Если согласиться с Пулейбланком и признать, что имя Čač имеет гуннское происхождение, появляются основания для толкования Τρατσηνη надписи Шапура, а вслед за ней – и упомянутых в самом начале Staastenes анонимной «Космографии».
Не исключено, что в этом смысле данный источник совершенно уникален для латинской литературы.
Комментарии:
Пентти Аальто (22. 7. 1917 – 11. 30. 1998) – выдающийся финский филолог и ориенталист, обладавший исключительно разносторонними интересами: латинская и греческая литература, санскрит, компаративная индоевропейская филология, алтайская филология, монголоведение и история Центральной Азии. Его докторская диссертация была посвящена комплексным вопросам латинского герундия. Во время войны в 1941-1944 гг. в департаменте финской разведки он в звании лейтенанта занимался дешифровкой. В 1953 г. стал ассистентом профессора классической филологии. Его учителем и коллегой по исследованиям стал Г. Рамстедт, направивший его интересы в область монгольских и центрально-азиатских исследований. После смерти Рамстедта в 1950 г., ПА работал над изданием неопубликованных трудов своего учителя. ПА продолжал славные традиции финской алтаистики, заложенные еще М. А. Кастреном (1813-1852 гг). В 1958 г. ПА становится Professor Extraordinarius компаративной лингвистики Университета Хельсинки. После ухода с должности М. Рассанена, он по совместительству выполнял и функции профессора тюркской филологии. В дополнение к своим основным обязанностям он занимался алтайской филологией, читал лекции по нескольким индоевропейским, по монгольскому, древне-тюркскому, чувашскому и тибетскому языкам. Им было воспитано несколько поколений финских индологов. В 1969 г. вместе с командой других финских лингвистов он преступил к интерпретации письменности древних цивилизаций долины Инда (т.н. «протоиндийское письмо» Махенджо-даро и Хараппы, памятники которого впоследствии были обнаружены и в Средней Азии). Эту команду возглавил его ученик Аско Парпола. (Koskeuniemi S., Parpola A., Parpola S. Materials for the Study of the Indus Script. I. – Annales Academiae scientiarum Fennicae. Helsinki, 1973); Parpola A. Isolation and Tentative Interpretation of a Toponym in the Hurrappan Inscriptions. – Le Dēschiffrement des Ēcritures et des langues. Colloque du XXIXe Congrēs International des Orientalistes. Paris, pp. 124-143. С 1944 по 1956 гг. ПА – секретарь Финского Восточного общества; с 1956 по 1965 гг. – Финно-Угорского общества. В 1962 г. ПА избран членом Финской Академии наук. В 1963 г. с помощью своего ученика Туомо Пекканена организовал Постоянную Международную конференцию по алтаистике (PIAC). ПА побывал во многих экспедициях, в том числе в Монголию, Центральную Азию, США, Индию и мн. др. страны. Особый интерес у него вызывала Монголия и монголы. Перу ПА принадлежат 3 тома фундаментальной «Истории просвящения и науки в Финляндии», в частности тома посвященные истории востоковедческих исследований, классическим и современным языкам. В соавторстве с Т. Пекканеном, он составил двухтомник извлечений из латинских источников по истории народов Северо-Восточной Евразии (Latin Sources on North-Eastern Eurasia by Pentti Aalto and Tuomo Pekkanen. Pt. I-II, Wiesbaden, 1975, 1980). Всего им издано около 400 публикаций по разнообразным проблемам филологии, лингвистики, востоковедения, истории и т.д. (см. библиографию ПА в Studia Orientalia, 47, 1977, pp. 284-234; 59, 1987, pp. 260-265).
В прощальных словах о Пентти Аальто говорилось: «Его неподражаемый юмор, скромность и теплый, сердечный характер, вместе с необычайно широкой образованностью, сделали его незабываемой личностью, настоящим живым сокровищем».
Перевод настоящей статьи осуществлен А. К. Акишевым по тексту: Pentti Aalto. The Name of Tashkent. – Central Asiatic Journal, vol. XXI, № 3-4, Wiesbaden, 1977, pp. 103 -108. Сведения об авторе, русские транскрипции терминов и примечания, обозначенные АА, — Алишера Акишева.
В этой статье П. Аальто не приводит сам список, он только ссылается на него. В оригинале список состоит из 3-х столбцов. Привожу его по Latin Sourses., p. 44-45:
Iul. Hon. Cosmogr. 1, 38
Oceanus septemtrionalis habet gentes:
Scytas Phasias Fosfulgoritas
Nabonas barbaros albos Scythei Cumi
staastenes ignobiles Dervicas
Madeos Thesmonos Rasicas
Sauromatas Roddagos Seres
Ecatas Xantibos Terimodes
Eunicos Simoes Anartices
Colchos Leucofirimanas Corasmias
Massagetas Baroponissos /////////nissos
Bactrianos Tauromedas Sogotanos
— АА.
По Геродоту, борисфениты это эллинское (имеются в виду ольвиополиты) название скифов земледельцев (Σχύδαι γεωργοι), живущих на реке Гипанис (Буг). См. Гиндин Л. А. Членение скифских племен по данным лингво-филологического анализа (Геродот, кн. IV). — Этногенез народов Балкан и Северного Причерноморья, М., 1984, с. 40. – АА.
Надпись на «Кааба и Зардушт» в Иране (262 г. н. э.), где перечисляются шахры (подчиненные земли и города) сасанидского Ирана вплоть до Кеша (Шахрисябз), Согда (Самарканд) и «гор Чача», т.е. западного Тянь-Шаня. См. Луконин В. Г. Культура сасанидского Ирана, М., 1969, с. 62, 126; Буряков Ю. Ф., По караванным путям Ташкентского оазиса, Ташкент, 1978, с. 8 – АА.
Sprengling, M., Third Century Iran: Sapor and Kartir, Chicago 1953, p. 7.
В средние века Чачем называли так же весь густонаселенный округ или возделанную область в долинах рек Чирчик и Ахангаран — «страну тысячи замков», по характеристике раннесредневековых источников. Описание многочисленных и разнообразных археологических памятников в этом регионе, а так же в прилегающем р-не рр. Арысь-Бугунь см. Буряков Ю. Ф., Касымов М. Р., Ростовцев О. М. Археологические памятники Ташкентской области, Ташкент, 1973, 113 с.; Подушкин А. Н. Арысская культура Южного Казахстана. IV в. до н. э. – VI в .н. э. . Туркестан, 2000, 201 с. – АА.
Taš-kent. Второй компонент — от *kanθā-, представленного в иранском и заимствованного в тюркские языки как kand и kent (Яр-канд, Мара-канда /Смараканса/ Самар-канд, Таш-кент, Чим-кент, Кум-кент, Ман-кент, Барс-кан в долине Иссык-куля и т.п.); в хотано сакском kanthā в согдийском knδh -, позднее kaθ (Нава-кет в долине Таласа; Нуджи-кет, Динвагн-кет ‘город храма религии’, Бин-кет,– столица Чача; Tärkän ‘высокий’ или ‘мощный’ город’ – имя Ташкента, согласно Махмуду Кашгарскому; Тун-кет – к востоку от г. Алмалык на берегу Ахангарана, столица Илака; Чинач-кет; Хаму-кат ,(ср. khamkįat как столица Ши) расположенный, согласно «Тарих и Бухара» Наршахи, в р-не Тараза и т.д. — al-Narshakhī (Abű Bakr Mukhammad ibn Ja’far ibn Zakarīya ibn Khaţţab ibn Sharik), The History of Bukhara, Cambridge, 1954; Смирнова О. И. Места домусульманских культов в Средней Азии (по материалам топонимики). Согдийский βγη- ‘храм’ и βγ- ‘бог’ в среднеазиатской топонимике. — Страны и народы Востока. Вып. X, М., 1971, с. 90-108; ее же. Очерки из истории Согда, М., 1970.); осетинское känt; ‘здание’, ‘жилище’, ‘строение’, ваханское kыn, kыng ‘рыть’, ‘копать’, так же γanз ‘кладовая’ — на основе kan- ‘покрывать’, ‘закрывать’. См. Bailey H.W. The Culture of the Sakas in Ancient Iranian Khotan, NY, pp. 26-27’; Грюнберг А. Л., Стеблин-Каменский И. М. Ваханский язык, М., 1976, с. 354, 377. Китайцы транскрибировали это слово как kien < kịðn, как в имени Чигу-чэн – город усуней, согласно «Усуньчжуань» Ханьшу (гл. 93, II. 73), Вэйшу и др. Резиденция усуньского гуньми находилась в городе Чигу — в 8900 ли от Чаньань или от Выньсу (Аксу) на север в 610 ли. Начиная с «Хоувэй» и, в особенности, с «Шофанбэйчэн» Хэ Цю-тао, китайцы, а вслед за ними и некоторые современные китаисты и востоковеды, начиная с А. Н. Бернштама, пытались толковать иероглифы ‘Чигу’ как ‘Красная долина’, ‘Чигу-чэн’ ‘город Красной долины’. Цитируя «Хоувэй», Янь Ши-гу пишет: «[Усунь] жили в городе Чигу, впоследствии переселились в Цунлин; это свидетельствует, что усуни находились на юге от гор. Ныне на севере от Акэсу (Аксу) и Янь-шань цвет земли чисто красный, предполагали, что это страна [где жили усуни]», — Кюнер Н. В., Китайские известия о народах Южной Сибири и Дальнего Востока, М., 1961, с. 73, прим. 15. «Идя [от Или] Северной дорогой, вошли в Красную долину [Чигу] и пересекли Усунь; перейдя границу (княжества) Канцзюй, вошли на западе от наполненного озера (Иссык-Куля)». – Зуев Ю. А. К вопросу о взаимоотношениях усуней и канцзюй с гуннами и Китаем. – Известия АН Каз. ССР, сер. общ. Наук, 1957, вып. 2. См. также Бернштам. А. Н., Историко-археологические очерки Центрального Тянь-Шаня и Памиро-Алая, — МИА, № 26, М. – Л., 1952, с.97, Мокрынин В. П., Плоских В. М., Иссык-Куль: затонувшие города, Фрунзе, 1988, с. 84-91. Как выяснил М. В. Крюков, в древнем Китае эпохи Чжаньго и Старшая Хань 1 ли составлял 300 шагов, а не 0,5 км. как во время манчжурской династии Цин – такой размер 1 ли принят Н. С. Бичуриным. – Крюков М. В., Хуан Шу-ван. Древнекитайский язык., М., 1978, с. 250; Акишев К. А. . Экономика и общественный строй Южного Казахстана и Северной Киргизии в эпоху саков и усуней. — Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 1986. Судя по данным «Хоувэй», город усуней по имени Чигу-чэн до их переселения в Цунлин, находился менее чем в 200 км. от Аксу на север, м. б. в долине р. Текес, но никак не на Иссык-куле. О возможности локализации Чигу в Монгол-коре в долине Текеса (Өртекес) СУАР см. Мың Фəнрын. Yйсiндердiң атамекенi жəне Чекүк қаласының орпы. – Ежелгi үйсiн елi. Үрiмжi, 2005, с. 115-124.
Само имя Чигу-чэн м. б. образчиком китайской etimologia vulgaris или – напротив — «ученой этимологии», основанной на пояснительной иероглифической транскрипции собственно усуньского названия, истинное значение которого еще предстоит выяснить – АА.
Widengren, Geo, “Xosrau Anošurvan, los hephtalites et peoples turcs”, Orientalia Suecana 1, 1952, p. 76.
Кеш = Шахрисябз – АА.
Динавари, Та’алиби и Мирхонд пишут о войнах Хосрова в Тохаристане, Забулистане, Кабулистане и Чаганиане и завоеваниях тюрками Синджибу (Истеми-кагана) Шаша (кит. Che), Ферганы, Самарканда, Бухары (кит. Nao-mi (Na-miet, Navak-meθan, Нумиджкет ‘город новой обители’), Ngan, Pou-ho), Кеша (кит. Che) и Насафа (Нахшаб, кит. Na-so-po), — Chavannes E. Documents sur les Tou-kiue (turcs) occidentaux, Libraire d’Amerique et d’Orient., Paris, 1900, p. 229.
Здесь в связи с описанием отступления Афрасиаба (Франграсайяна) от Сиявуша (Сияхваршан Авесты) упоминается и Канг: «…Бухару, Согд, Самарканд, Чач, Исфиджаб и той страны трон и красоты очистил и со своей армией отправился в сторону Канга…», — перевод С. Абдулло. Иран и Туран по «Шахнамэ» Фирдоуси. Сб. Магические мосты, Алматы, 2005, с. 204. В Шахнамэ (VI, 23390) Кангдеж, Кангдиз наряду с Сиявушгирдом, фигурирует как город-крепость, идеальный образец правильно (сакрально) организованного земного рая, построенный Сиявушем (по легендам Сиявушем считается построенной Бухара, где он и был убит Афрасиабом, а тот – сыном Сиявуша Хосровом. По сообению Наршахи, с их могилами ассоциировали курганы у ворот Бухары. Раз в году бухарские зороастрийцы совершали ритуал жертвоприношения петухов и исполняли песни «Сиявуш-кини» ‘месть Сиявуша’). В «Шахнамэ» описание Сиявушгирда следует сразу за главой о Кангдеже. См., например, Фирдоуси, «Шахнамэ», т. 6, М., 1989, с. 516. – АА.
Widengren G. Op. cit., p. 78, cf. p. 83.
Ср. так же čāčānnātč ‘предводитель чачского народа’в ряде раннесогдийских текстов. Самые ранние из них — 5-4 вв. н. э. — на монетах из городища Канка в Ташкентском оазисе. Опубликованы Э. Ртвеладзе. (c)’c’nn’pc ‘предводитель чачского народа’ зафиксировано в эпитафиях (? Определение В. Лившица) на керамических таблицах из городища Куль-тобе в долине р. Арысь (1-2 в. н. э. Раскопки А. Н. Подушкина). — Лившиц В.А., Луконин В.Г., Среднеперсидские и согдийские надписи на серебряных сосудах. ВДИ, 1964, №3; Livchitz V. Sogdian Sanak, Manichean Bishop of V-early VI-th centuries». — Bulletin of the Asia Institute, vol. 13, Bloomfield Hills, USA, 2000. Информация о предварительном чтении надписей из Куль-тобе — в письмах Н. Симс-Вильямса и В. А. Лившица к АА.
Henning, W. B., Sogdica, London 1940, p. 9.
Pulleyblank, E. G., “The Consonantal Systems of Old Chinese”, Asia Major IX, 1972, p. 248.
Пулейбланк продолжил направление, заданное в XIX в. трудами А. Кастрена, А. Вамбери, В. Радлова и Н. Аристова — исследователей, изучавших остякские (енисейские) языки Сибири в сопоставлении с финно-угорскими языками. Эти ученые обозначили проблему происхождения ряда тюркских племен (например, аргын, канглы, уйсын, некоторые роды киргизов) как результат «метисации» и тюркизации индоевропейских племен тюрками: т.н. «динлинская проблема», атрибуция «чуди» и т.п. См. Путешествие А. Кастрена (1838-1849). – Магазин землеведения и путешествий, т. VI, 1860; Kastren A. Kleinere Schriften, St. Petersburg, 1862; Aus Sibirien, von d-r Wilhelm Radloff, Leipzig, 1884; Аристов А. Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей. – Живая старина. Вып. III-IV. СПб, 1896, с. 277-486. Однако, Пулейбланк доказал, что китайское Ting-lin>T’ieh-le, ‘динлин’> ‘теле’ — в ханьское время как название одного из народов к северу от сюнну — в регионе Байкала, а позднее как интегрированная часть южных сюнну, отражает древне-тюркское *tägräg ‘круг, обод’. Следовательно, полагает он, динлины, скорее всего, были прототюрками. Впоследствии они переместились в западную Монголию. В источниках динлины вновь появляются в 4 в. н. э., но уже под именем ‘гаоче’ (гаоцзюй): Kao ch’e / EMC dejk-lejk, EMC drik-lək, EMC dək-lək, EMC t’et-lək > тэгрэг, ‘[народ] Высоких колесниц’ – Pulleyblank E. G. The Chinese and Their Neighbors in Prehistoric and Early Historic Times. – The Origins of Chinese Civilization, Los Angeles-L., 1983, pp.454-456; Pulleyblank E. G. The Hsiun-nu Language.- Asia Minor., L. – Lpz., vol. 9, pt. 2. Впрочем, К. Г. Менгес считает, что гаоче, которое пытались этимологизировать как ‘высокая колесница’, идентично имени коттов, которые продолжали говорить на енисейско-остякских языках еще во времена самого Кастрена, — см. Менгес К. Г. Восточные элементы в «Слове о полку Игореве», Л., !979, с. 63; Малявкин А. Г., Историческая география Центральной Азии (материалы и исследования), Новосибирск, 1988, с. 84 (К 29) — АА.
Кетский *čį’s ‘камень’ > коттский tį’ś, югский čį’s, коттский šīš, аринский kes, пумпокольский kit; ср. так же ассанский šiš. – Старостин С. А. Праенисейская реконструкция и внешние связи енисейских языков. Опыт реконструкции праенисейской звуковой системы. – Кетский сборник, Л., 1982, с. 157.
В противовес Пулейбланку, О. Прицак, считавший хунну тюркоязычным народом, утверждал, что сюннуское ‘Чач’ выводится из «хунно-балгарской группы алтайских языков» (термин Прицака), так что особых «оснований для реконструкции древнего енисейско-остякского с 3-4 вв. н. э. нет». См. Pritsak O. The Hsiung-nu World for “Stone”. Studies in Medieval Eurasian History, L., 1981, pp.479-485. Впрочем, сколько-нибудь убедительных аргументов в пользу своей гипотезы Прицак не приводил. – АА.
Pulleyblank E. The Hsiung-nu Language. – Asia Minor. L.-Lpz. Vol. 9. pt. 2. – АА.
Вопреки существующему мнению, что первые сведения о Канг-цзюе в Китае появились только после возвращения из Западного края Чжан Цяня (около 119 г. до н. э.), самые ранние упоминания об этом владении относятся к времени не позднее 134 г. до н. э. — в адресе, присланном к ханьскому двору конфуцианцем Дун Шуан-шу, согласно Ханьшу, 56.0496.4 и Шицзи, 117.0257.2; Ханьшу, 57B.0501.3 — в обращении поэта Сы-ма Сян-чжу, посланного в Сычуань с дипломатической миссией умиротворения местных племен в 130 г. до н. э. – Pulleyblank E. G. Chinese and Indo-Europeans. – JRAS. 1-2, 1966. К этому же времени относятся и первые дипломатические отношения китайцев с Канг-цзюем, причем совершенно очевидно, что тогда Канг-цзюй локализовался гораздо восточнее современной округи Ташкента где, как полагают, во время путешествия Чжан Цяня был его центр или летняя ставка владетеля Pi-tien (Пулейбланк реконструирует Pi-tien < *Bidn-kaσ (вероятно, <*baγana-kat ‘царская или божья ставка’. Ср. согд. βγn ‘храм бога’ в названиях местностей, — Henning W.B. A Sogdian God. – Selected papers., Leiden, 1977, p. 252, n. 60), т.е. Бинкет, расположенный в местности lak-ĥįwat-nįək = Яксарт.), — Pulleyblank E. G. The Consonantal System of Old Chinese, 1AM, NS., vol. IX, pt. I. L., 1962, p. 94. В Шицзи (Исторические записки Сыма Цяня), 123. 6-7, 15-16 (в связи с путешествием Чжан Цяня в Западный край — в У-сунь и Канг-цзюй); Цяньханьшу (История династии Старшая Хань), 95. 56-57 (Канг-цзюй ); Вэйши (История Северных дворов), 97.182-183 (Канг); Суйшу (История династии Суй), 83. 195-196 (Канг) и др. Очевидно, что в позднее в большинстве случаев под Канг имелся в виду Самарканд или «самаркандский Согд». Для транскрипции фамилии Кан в именах правителей Ташкента ( K’an tóu-tóen (тудун); K’an jan-tien; K’an mo-ho-tou (багатур); имя городка в Чаче K’an-hie ) использовали совершенно иные иероглифы, чем для Канг-цзюй. В Цяньханьшу ch. 96А цзюань 66А и Хоуханьшу 88.10 Канг-цзюй упоминается в связи с Парфией (Аньси=Аршак) (с которой он граничит на севере) и Халдеей (Тяо-чжи). В 2000 ли на юг (позднее уже иные сведения: в 1510 ли от него и в 10000 ли на запад от Сюн-ну располагалась страна Ta-yüan (<*Taxvar, согласно Пулейбланку), с которой связаны легендарные сообщения о происходящих от небесных лошадей знаменитых «потокровных лошадях» Да-Юани. О соотв. тюрко-монгольских циклах см. Потапов Л.Н., Конь в верованиях и эпосе народов Саяно-Алтая, — Фольклор и этнография. Связи фольклора с древними представлениями и обрядами, Л., 1977, с.174 –178; Зуев Ю. А. Из древнетюркской этнонимики по китайским источникам (бома, гуй, яньмо), — Вопросы истории Казахстана и Восточного Туркестана, Алма-Ата, 1962, сс. 106-116. «Потокровные лошади», а так же лошади синьцзян ‘западный предел, рубеж’, упоминаются так же и в связи с У-сунь. Сами китайцы в точности не знали где находится Да-юань. Соответственно, в отношении локализации Да-юани у исследователей нет единого мнения: от горных областей Памира и Каракорума в Восточном Туркестане — до Ферганы (кит. P’o-lo-na) и Согда. Согласно истории Ранней Хань, в 2000 ли на СЗ от Канг-цзюя, возле Великого Северного моря (Арал-Каспий) расположено владение Яньцай, население которого — кочевники и они во всем похожи на Канг-цзюй. В истории Поздней Хань вместо Яньцай появляется Вэнь-на –ша и A-lan-liao, аланы = Ασιοι = Aορσοι Страбона (во главе с Спаданисом, у которого было до 200 тыс. всапдников) и Помпея Трога. Последнее имя — аорсы, согласно Ван Виндекенсу, имеет смысл ‘белый’ и употреблялось, как он считает, для обозначения правящей элиты у тохаров (видимо от вост. тох. А ārki, зап. тох. B ārkwi – ‘белый’, хотя иранская этимология представляется мне гораздо предпочтительнее). Г. Бэйли (BSOAS, VIII, 1935-1937, p. 912) убедительно объяснил его на основе санскр. arya. По-видимому, население Канг-цзюя составляли Aσιοι и Asiani греческих и латинских источников. В «Зейн ал-ахбар» Гардизи есть сообщение, что область в долинах р. Чу и Талас это территория расселения «тюргешей — тухсийцев и азийцев», т.е. асов. — Волин С. Л. Указ. Соч. с. 183. В Ханьшу 96А сообщается, что Канг-цзюй это государство народа Yen-tsái (*ịam/ịäm-ts’âd/tsâi, м.б. «джамшиды»? Ср. Йима Хшайта-Джамшид. Однако, согласно Я. Харматте, Yen-ts’ai Информация, имеющая существенное значение для выяснения изменения местоположения Кангхи во времени, есть в «Жизнеописании Чэнь Тана» пекинского издания Ханьшу, 70, 3009. Чэнь Тан, согласно Цяньханьшу (ЦХШ), был помощником Гань Янь-шеу – китайского наместника, казнившего шаньюя Чжи-чжи во время карательного похода китайцев на Канг-цзюй. Здесь говорится, что шаньюй западных сюнну Чжи-чжи (56-36 гг. до н. э.) в 44 г. до н. э вместе с кангхами неоднократно нападал на У-сунь, вторгаясь при этом в саму ставку усуньского куньмо в Чигу-чэн. Титул куньмо < кучанский kaun-walo; тохарский А kom-wäl ‘солнце-царь’; kaun-, как название Солнца заимствовано в древне-тюркский. Возможна так же реконструкция на основе тох. А kom-wäl, B kwem-walo ‘пес-царь’. Ср. легенду о воспитании усуньского гуньмо волком и вороной. Убив заключившего с ним союз против усуней царя Канг-цзюя, Чжи-чжи приказал кангхам выстроить себе крепость в долине р. Талас. – Han-shu., Peking, 1st ed., 1965, p. 3009; Hayashi Toshio, Agriculture and Settlements in the Hsiung-nu. – Bulletin of the Ancient Orient Museum, vol. VI, pp. 57-60; К. А. Акишев. Экономика и общественный строй Южного Казахстана и Северной Киргизии в эпоху саков и усуней ( V в. до н. э. – V в. н. э.). — (см. ст. в настоящем сборнике. Ханьшу. Жизнеописание Чэнь-Тана. Пекин, 1958, с. 2068. Сведения об усунях переведены Моржановым В.М. ) В ЦХШ, I, 21; XIII, 79-81 (Бичурин Н. Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена, т. II, М. – Л., 1950, с. 184-185; т. I, М. – Л., 1950, с. 92-93) говорится, что Чжи-чжи «укрепился в Канг-цзюе» или «избрал крепкое местоположение» в Канг-цзюе, как пишет Янь Шы-гу. Я. Харматта считал, что анализ китайских источников не оставляет никаких сомнений в том, что территорией Кангюя были долины рек Чу, Талас и земли по среднему течению Сыр-Дарьи, тогда как Су-дэ – это Согдиана в долине Заравшана, а Ян-цай (*jam-ts’âd < *Hamcād < др. иран. *hamčyāta ‘спокойный’, ‘отдых’) находилось к СЗ от Кангюя и на С от Арала. – Harmatta J. The Origine of the Huns. – Acta classica universitatis scientiarum debreceniensis., T. XXXIII, 1997, Debrecini, 1998, p. 162. Ю. А. Зуев предполагает, что «восточная граница Кангюя в I в. до н. э. касалась берега Иссык-Куля и включала долину р. Чу», а в средние века на р. Или, м. б. в Алмалыке (в окрестностях Кульджи), существовал «восточный форпост» Канг-цзюя (Кангхи). – Зуев Ю. А. К вопросу о взаимоотношениях усуней и Канг-цзюй с гуннами и Китаем во II половине I в. до н.э. (поход гуннского шаньюя Чжи — Чжи на Запад) // ИАН Каз ССР, серия общ. наук, вып. 2 (5). — Алма-Ата, 1957, с. 67; его же. Самое сильное племя. – Историко-культурные взаимосвязи Ирана и Дашт-и Кипчака в XIII-XVIII вв, Алматы, 2004, с. 46-61. В этом отношение важно, что в 1 в. до н. э. усуни (Wu-sun) расселялись в регионе к северу от восточного окончания Тянь-Шаня. В то же время говорится, что они являются соседями юечжей. Именно их, погребения, как мне кажется, обнаружены в 1994 и 2002 гг. китайско-французской экспедицией в долине р. Тарим в песках Джамбалы-кум на З от Урумчи и В от Курли — на территории, прилегающей к древнему княжеству Нижнее Чеши, население которого, согласно Г. Бэйли (Bailey H. W, The Culture of the Sakas in Ancient Iranian Khotan, NY, 1982), было сакским: кит. чеши отражает скуджака ‘скифы’. Из этого можно сделать вывод, что в это время границы владения усуней были расположены еще восточнее или, согласно Хэлоуну, в р-не озера Баркуль в предгорьях монгольского Алтая.
Поскольку Кангха, несомненно, «мигрирующий» урбоним, интересно, что в эпоху Хань это имя, похоже, встречается в древней форме названия области, совпадающей с нынешней пров. Ганьсу, — Кангцзю и в топонимике древнего Восточного Туркестана: Цзянцзюэ — небольшое государство в оазисе Ния рядом с пракритоязычной Крорайной (кит. Лоулань-Шаньшань), — Сушанло Ф. М. Древняя Крорайна. Комплекс этно-культурных проблем., Бишкек, 1993, с. 42. Злесь были основаны три согдийские селения (одно с характерным именем Путаочэн ‘город винограда’. – p’u-t’ao < согд.? Ср. авест. maδav’ ‘вино’. – Henning W. B. A Sogdian God. Selected papers., Leiden, 1977, p. 244, n. 16 ) и город Тянь-хэ, основанный в V в. «великим вождем из царства Кан» Кан Янь-тянем и сопровождавшими его ху – согдийцами из Кангюя (или Самарканда). – Чугуевский Л. И. Новые материалы к истории согдийской колонии в районе Дуньхуана. – Страны и и народы Востока, Вып. X, М., 1971, с. 153-154. В Таншу, XL, 9 говорится о cелении Kong-yue, расположенном на пути через проход в горах Kiu-ling (проход Шидерты в горах Ирэн-чабирган) в долину р. Se-hoen (Каш) и далее – к реке I-li (Или). Впоследствии этот Кангюй, был выделен в танский административный р-н., в котором императорским декретом был поставлен китайский военный наместник по имени K’i-pi Ho-li. — Chavannes E. Documents sur les Tou-kiue (turcs) occidentaux, Libraire d’Amerique et d’Orient., Paris, 1900, p. 13, 61, n.1, 122, n. 1.
Вероятно, сюда же можно отнести Kingüt. Согласно «Диван лугат ат-тюрк» Махмуда Кашгарского (МК, I, 442), Kingüt это имя города на границе уйгуров. О возможном тохарском заимствовании названия собаки в древнекитайский см. Иванов Вяч. Вс. Древнебалканский и общеиндоевропейский текст мифа о герое-убийце пса и евразийские параллели. – Славянское и балканское языкознание. Карпато-восточнославянские параллели. Структура балканского текста., М., 1977, с. 201-202 (с библиографией) — АА.
Giles 9964, Mathews 5813.
По мнению Пулейбланка, современная округа Ташкента была в центре Канг-цзюя времени династии старшая Хань, а еще ранее эта страна была известна как Shih Kuo ‘государство Ши 右’ или ‘Каменное государство’. См. Pulleyblank E. G. Chinese and Indo-Europeans… — АА.
В ЦХШ, гл. 95, I, 58-59 в перечне вассальных владений Кангюя упоминаются Сусе, Фуму, Юни, Ги, Юегань. Кроме того, упоминается владение, а затем столица Канга Sou-ha, в первоначальном звучании sah-gleats, Согд. – Pulleyblank E. G. The Consonantal.., 2. AM, NS., vol. IX, pt. II, pp. 219-220; Бичурин Н. Я. Указ соч., т. II, М. – Л., 1950, с. 184-186. Если предположить, что Сусе это инвариант китайской транскрипции Чач, то в истории династии Старшая Хань мы столкнулись бы с одним из самых ранних упоминаний этого имени в китайской литературе. Поскольку в Цяньханьшу I, 21 говорится о зимней ставке владетеля Кангюя в стране Лоюени, в городе Pi-tien (Битянь) — «за 12300 ли от Чанани» и «за 5550 ли на восток от местопребывания наместника», можно сделать вывод, что город и ставка хи-хэу — ябгу Сусе располагались всего лишь в 26 ли от Битяня (находившегося за 5576 ли от местопребывания наместника, согласно ЦХШ), т.е. в любом случае он попадает в пределы более поздней области Чач. (Повторюсь, что в древнем Китае 1 ли составлял 300 шагов.). В литературе уже были попытки отождествления Битяня с Бинкетом – средневековой столицей Чача. В этом случае тюркская этимология названия последнего, очевидно, полностью исключается, т.к. реконструируемое звучание имени Битянь позволяет утверждать, что слово восточно-иранское. Однако, похоже, что Битянь может отождествляться и с другими средневековыми городами., например, с Арсубаникетом ал-Макдиси (Субаникес ибн Хаукаля, Усбаникет ал-Истахри, Саникес «Худуд ал Алем» ), расположенным между Исфиджабом и Фарабом. В «Китаб ал-Масалик ва-л-мамалик» ибн Хаукаля (10 в.) говорится: «Субаникес – главный город округа Канджида».– см. Волин С. Л. Сведения арабских, персидских и тюркских источников IX-XVI вв. о долине р.Талас и смежных районах. – МИАК, т. 1. Таласская долина, Алма-Ата, 1949, с. 177-183. В. Шуховцев (Шуховцев В. Туран (к вопросу локализации и содержании топонима). – Взаимодействие кочевых и оседлых культур на Великом Шелковом Шелковом пути., Алма-Ата, 1991, с. 102-105) показал, что название области Канджида, отражает арабское К.н.дж.д.х., что дает основание возводить название к ир. *Канг-дих, где Канг – название столицы Турана, согласно Авесте и Шахнамэ, а второй компонент происходит от др.-ир. дахйу ‘обасть, страна’. Само имя города Арсубаникет, видимо, двусоставное: Арс – Баникет. Отметим, что имя Арсканд (*Arskanδ) фигурирует среди названий городков Хорезма в «списках домов» первых вв. н. э. – Лившиц В. А. Документы. – в кн. Топрак-кала. Дворец., М., 1984, с. 282. – АА.
Сюань Цзянь упоминает не только Чач, но и ‘город Канг–ю’ (Кангюй) или селение Кан-хя — K’an-hie (в транскрипции Э. Шаванна). См. Si-Yu-Ki. Buddhist Records of The Western Wold. Chinese Accounts of India. Tr. from the Chinese of Hiuen Tsiang by S. Beal, vol. I, Delhi, 1980, pp.79-105:
«В 140-150 ли к западу от Цзинь-цзюнь‘1000 ручьев’ (тюрк. Бин/Мын-гюль/булак – Chavannes E. Op. cit., p. 195) расположен город Та-ло-сэ (Тараз). Этот город (составляет) 8-9 ли в окружности; собирающиеся в нем отовсюду купцы проживают среди местных жителей (тюрков). Плоды земли и климат подобны плодам и климату Су-йе (Суяб на р. Чу).
В 10 ли на юг от города (Тараз) находится маленький заброшенный городок. Когда-то в нем было 300 домов, здесь проживали люди из Китая. Некоторое время назад их жестоко уничтожили Тю-цзюэ (тюрки). Но сейчас, собравшись вместе, вновь там поселились. Поскольку их одежды износились, переняли тюркскую одежду, сохранив язык и обычаи.
В 200 ли на юго-запад отсюда расположен город Пе-шуй (‘Белые воды’ — Исфиджаб). Он достигает 6-7 ли в окружности. Плоды земли и климат превосходят те, что в Та-ло-сэ.
Пройдя 200 ли на юго-запад прибываем в городок Канг-ю. Окружность его составляет 5-6 ли. Равнина, где он находится, отменно орошена и весьма плодородна, зелень деревьев благодатна и благоприятна. В 40-50 ли отсюда есть страна Ну-чжи-чень» (Нуджикет).
… Цзо-ши (Чач)
Страна Ши размером в 1000 ли (в окружности). Западная граница (проходит) по реке Йех (Сыр-Дарья). Страна сжата с востока на запад и вытянута с юга на север. Плоды и климат такие же, как в Ну-чжи-чень (Нуджикет арабских географов). Здесь имеется 10 городов, в каждом собственный управитель. У них нет общего правителя, все подчинены Тю-цзюэ. — перевод АА.
В Таншу, в биографии Гао Сянь-чжи (кор. Косончжу) – китайского генерала (родом из Когуре), с именем которого связана т.н. Таласская битва арабов и мятежных карлуков с китайцами, произошедшая, согласно компилятивной истории ибн ал-Асира (13 в.), под Таразом и Атлахом, говорится, что Гао Сян-чжи был приглашен туда ферганским царем (т.е. ишхидом) для расправы над царем Ши -. владетелем Чача по имени K’ang-jen tieng. Разбитые китайцы бежали через дикое ущелье в горах Бе-ши (Белый камень, Актас или Ак кайя, видимо в р-не Исфиджаба или Ташкента — Аксай в Чаткальских горах?). Chavannes E. Op. cit.. s. 142-143 n. считал, что фамилия Кан в имени царя Чача ( K’an jan-tien) означала его принадлежность к самаркандскому дому ( Канг), хотя в Таншу, скорее всего, имеется в виду Согд (Кангюй) в более широком смысле, чем только Самарканд. См. также, Большаков О. Г. К истории Таласской битвы (751 г.) – Страны и народы Востока. Вып. «». М., 1980, с. 132-136.
Эти сообщения заставляют предполагать, что в 8 в. к области Чача примыкала и, вероятно, входила в нее также и долина р. Талас. – АА.
SPAW, 1932, XXV, p. 714
В. И. Абаев отмечает, что сравнительное изучение осетинского и чувашского языков (этот тюркский язык считается происходящим от языка волжских болгар) выяснило их специфические сходства, что, вероятно, свидетельствует о исторических взаимосвязях и межплеменных контактах аланов и волжских булгар, продолжавшихся в период с 5 до 14 вв. в регионе южной России и северного Кавказа. — Абаев В. И. Осетинский язык и фольклор. М., 1949, с. 41.
Иногда имя Чач выводят из авестийского названия озера Чайчаста (Абан яшт, XIII, 49: Čaēčasta; в Зенд Авесте — Kaêkasta), что вряд ли можно признать убедительным. См. Мукминова Р. Г., Филанович М. И, Ташкент на перекрестке истории (Очерки древней и средневековой истории города), Ташкент, 2001, с. 16-17. В Бундахишне, XXII, 2 авестийскому Čaēčasta соответствует озеро Кегашт в Атурпатакане (Āturpātakān) — иранском Азербайджане, в котором настолько горько-соленая вода, что не водится рыба; у Фирдоуси – Хангаст. В Большом Бундахишне говорится, что в теплой воде этого озера невозможна любая жизнь и что своими истоками озеро соединено с океаном Фрахшкард. Обычное отождествление, основанное на поздней зороастрийской географической традиции, не только «налагающей исторические элементы на тело мифа», по выражению Гноли, но и «идентифицирущей элементы традиционной авестийской космографии с конкретной исторической и географической ситуацией, в которой арии оказывались во время своих миграций и заселения разных местностей»: озеро Урмия – Darmesteter J. The Zend Avesta. — SBE, vol. XXIII, p. 66, n.; Reichelt H. Avesta Reader. Text, notes, glossary and index, Berlin, 1911, p. 104, n. to Yt. V; Gnoli G. Avestan Geography. – Encyclopædia Iranica. Vol. III, L. – NY., 1989, pp.44-47 (здесь есть обширная, к сожалению, в основном западная, библиография зороастрийской географии ). — АА.
Поливанов Е. Д. О происхождении названия Ташкента. – В. В. Бартольду, туркестанские ученики и почитатели, Ташкент 1927, с. 400.
По Е. Д. Поливанову (Поливанов Е. Д. Указ соч., с. 131), этимология имени иранская: Taskend < tačik kend > tačkend ‘город арабов’. Согласно зороастрийской традиции, у Хаушангха Парадата — ‘первозданного’ правителя семи кишваров (климатов) земли (ав. Haošiiaŋha, ср.-ир. Hōšang) было два брата: Vēgerd (ав.Vaēkərəta, название страны = Гандхара) и Tāz. Второго (по фонетической ассоциации?) считают отцом tāzīgs = арабов. – Skjærvø P. O. Iranian Epic and the Manichean Book of Giants. Irano-Manichaica III. – Acta Orientalia Academiae Scientarum Hung. T. XLVIII (1-2), Budapest, 1995, pp. 189 n. 10. — АА.
Точнее сказать, Пулейбланк, основываясь на Цинь-шу 104. 1354. 4, определил Chie как отдельную ветвь южных сюнну. Он предполагает для них западное, индоевропейское происхождение. Позднее они дали свое имя Самарканду, однако в эпоху Хань расселялись в округе Ташкента. В Цинь-шу говорится о Ши Ло: ‘он был Ши, родом из местности Ву-сянь страны Шань-тань (что на юге Шаньси). Его предки происходят из Цзян-цзюй — особого племени Сюн-ну’. Реконструируется среднекитайский спеллинг Ch’iang-ch’u – khįaŋ-gįo. Вероятно, это только иная форма K’ang-chu (khaŋ-gįo). Пулейбланк пишет: «Принято считать Канцзюй ираноязычным народом, однако они тесно связаны с Да-юань (= *Taxwar, тохары) и Юечжи, так же как последние и У-сунь они употребляли титул hsi-hou = ябгу», — Pulleyblank E. G., The Consonantal Systems of Old Chinese. — Asia Major, IX, 1972, p. 247. Представляют интерес сведения о связях Согда с «тохарами» (Тохаристаном) и кушанами. В документе на коже из архива Деваштича (№ 1), наряду с именами не идентифицированных областей (srωčyk γωβ ‘государь srωčyk’, snkδyω, z/nšyč, trδ’ωš ‘тардуш’?) упоминаются MLK’ tγω’ryk и ‘kωšnyk, ‘государь тохарский’ и ‘кушанец’. – Фрейман А. А. Описание, публикации и исследование документов с горы Муг. М., 1962, с. 84-90. Кроме того, у малых юечжи, которые, весьма вероятно, были тохароязычными, в среднекитайской передаче зафиксирован царский титул nyâk-tsio < кучанский ñakc(i)ye; тохарский А ñakci ‘божественный’. – Иванов В. В. Микенское греческое wa-na-ka и его индоевропейские соответствия. – Балканский лингвистический сборник, М., 1977, с. 169. Конкретно речь идет о царе сяо-юечжей Jo-chü, который в 108 г. до н. э. сдался китайцам. Выяснено, что Jo-chü это не личное имя (AC nyâk-tsịo), а титул, отражающий тохарское А ñäkci, B ñäkc(i)ye ‘божественный’ < A ñkät, B ñakte ‘бог’. Т.о. юечжийское имя Чжо-шу отражает тохарский титул ‘божественный царь’ или ‘Бог Царь’. В другой транскрипции тот же самый тохарский титул Jo-ti < AC nyak-tei как элемент встречается и в титулах ряда правителей сюнну. — Pulleyblank E. G. Chinese and Indo-Europeans… – АА.
Подробнее см. Chavannes E., Documents sur les Tou-kiue (Turcs) occidentaux, Paris, 1942, pp. 26, 50, 54, 58, 133 n,135, 137 n, 138-140 n etc. (K’ang, K’ang-kiu); Zadneprovskiy Y. A., The Nomads of Central Asia. – History of Civilization of Central Asia., vol. II, Paris, 1994, pp. 463-465. (K’ang-chü).
И. В. Пьянков в своей статье, посвященной определению вероятной прородины авестийский ариев и направлениям их миграций в Переднюю Азию, сделал весьма важное наблюдение: согласно Авесте и зороастрийской литературе на пехлеви, местоположение Кангхи определяется как пограничное с областью Арьянэм Ваэджа — Airyanəm vaēĵo, пехл. Eran vēĵ, c ‘арийским простором’, расположенной, по его мнению, в долине реки Вахви-Датья (ав. Vaŋuhī Dāityā ‘благая Дайтья’ на берегу которой был создан gav aēvō.dāta ‘единосотворенный бык’ и Gayō.marətan ‘смертная жизнь’ — Гайомард. — АА), которую он склонен отождествлять с Аму-Дарьей и с западными областями позднейшей Парфии. — Пьянков И. В. К вопросу о путях проникновения ираноязычных племен в Переднюю Азию. – Переднеазиатский сборник. III. История и филология стран древнего Востока., М., 1979, с. 193-207; Goli G. Op. cit. p. 47: «Здесь следует искать авестийский мир, «место обитания [авестийских] ариев» (авест. Airyō-šayana) (эпоха Кавьянидов, примерно IX-VII вв. до н. э.)». Как он считает, Кангха – земля туров, ираноязычных кочевых соседей авестийских арья, находилась в верховьях этой реки. Ниже по течению располагалась область Гаупата ‘отец быка’, а на высоком берегу реки Дарджа находился дом отца Заратуштры. Т.о. Кангха соседствовала с Арьянэм Ваэджо – землей, где, согласно Видевдату, для спасения людей от зимы построил Вару (‘огражденное’) первый царь Йима сын Вивахванта или Йима Хшайта (‘Блестящий’). С. П. Толстов и представители его школы связывают местоположение Кангхи с Хорезмом и Оксом (Аму-дарьей), где имеются такие гидронимы как Кангха-дарья — приток Аму-дарьи. С. П. Толстов отождествил ее с рекой Канга Шахнамэ и т.п. Здесь же зафиксированы античные городища сакского времени. Причем Б. И. Вайнберг утверждает, что «Никаких данных в письменных источниках о распространении власти Кангюя на район Согда (др.-перс. Suguda ‘скифы’ — АА) и вообще южной части среднеазиатского междуречья во II в. до н. э. нет», – Толстов С. П. Древний Хорезм, М., 1948, с. 20-25; его же. Работы Хорезмской экспедиции (1949-1953 гг). Труды ХАЭЭ, II, М., 1958, с. 72-73; Вайнберг Б. И. Монеты древнего Хорезма, М., 1977, с. 75. Эта локализация, несомненно, связана с достаточно старой гипотезой Маркварта, отождествлявшего Арьянэм Ваэджо с Хорезмом. – Markwart J. Erānšahr nach der Geographie des Ps. Moses Xorenac’í, Berlin, 1901, p. 155. Гноли и др. считает, что авестийская география и пехлевийские источники описывают по преимуществу земли к востоку от Иранского плато, т.е. в Дрангиане (др.-перс. Zraka), переименованной при парфянах (др.-перс. Parthava) в Сакастан – современный Систан, согласно пехлевийскому сочинению «Диковинки и великолепие Систана». См. Utas B. The Pahlavi Treatise Avdēh u sahīkēh ī Sakistān. – Acta Antiqua Academiae Scientiarum Hungaricae, 28, 1983, pp. 259-267. См., однако, М. Бойс, которая доказывает, что родиной Заратуштры были земли в Сев. Казахстане. — Boyce M. Priest, Cattle and Men. BSOAS, 50, 1987.
Замечу, что в арабских источниках, например, в Сират ас-султан Джалал ад-Дина Манкубирити ан-Нисави (МИКК. Вып. I, М., 1973, с. 79, 80) встречается написание названия р. Ганг как Канка.
В настоящей статье я не буду останавливаться на анализе этих достаточно спорных высказываний С.П. Толстова. — АА.
В древнекитайском (эпоха Хань) Кангюй/Кан-цзюй — так вслед за Бичуриным часто пишется в русскоязычной литературе — произносили *k’âń-kįo или *khâŋ-kịah.- Haloun G., Zur Üe-tşϊ-Frage. – Zeitchrift der Deutschen Morgenländischen Gesellshaft, Bd. XCI, 1937, s. 252, Anm. 3. Следовательно, оригинальное звучание имени было близко к авестийскому и древне-индийскому: кангха, канка.
Согласно объяснению Г. Бэйли, в тохарском диалекте А: kāńk- мн. ч. kāńkañ; ед. ч. kāńkuk; тв. п. ед. ч kāńkukyo. В тохарском А данное слово зафиксировано в контекстах описания мифологического оружия, в частности, в выражении kāńkan waśirşşān ‘ kāńk, состоящий из камня ваджры (булава и перун)’ или ‘сделанный из камня ваджры’, ‘подобный камню ваджры’. В тибетском ваджра (rdoyi rje) переводится как ‘князь камней’, ‘бриллиант’. – Pulleyblank E. G., Op. cit., n. P. 247-248. Один из смыслов перуна – ‘громовой (или дождевой) камень’, кремень, кварц, хрусталь (благородный кварц). В этой связи, интересно заключение М. Н. Боголюбова о вероятном переднеазиатском происхождении согд. ‘wzkwk *uzkuk из *zukūk ‘цветное (драгоценное) стекло’ < иуд.-арам. zūqqā ‘стекло’, ‘хрусталь’, позднеарамейское *zanqā. Откуда, возможно, и осетинское dzänqa, dzäγγa, dzänγa ‘кварц’, ‘горный хрусталь’. — Боголюбов М.Н. Согдийские этимологии. – Иранское языкознание, М., 1981, с. 109-110. Вместе с тем, В. И. Абаев относит осет. dzänγa ‘хрусталь’ к иран. *sanqa ‘камень’. — Абаев В. И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. I. М. – Л., 1958, с. 394. Как мне кажется, тохарская этимология имени Кангха, первоначально предложенная Г. Бэйли, вполне может объясняться полатальными абруптивами (смычно-гортанными согласными) в тохарских языках (centum), где они представлены как велярные (задненебные), тогда как в индо-иранских языках (satem) они становятся сибилянтами, шипящими. Ср. ваханское sang ‘камень’. (Грюнберг А. Л., Стеблин-Каменский И. М. Указ. cоч., с. 444.).
Кроме того, замечу, что тюрк. аkыk ‘сердолик’, ‘халцедон’ (разновидности самоцветов группы кварца) м. б. так же восходит к согдийскому *uzkuk.
В ряде традиций под громовым камнем понимался нефрит или жадеит. В хотано-сакском местное название нефрита ira- ‘нефрит’ использовалось при переводе санскритского śilā-, слова, обозначающего вообще любой камень, и vajra- ‘алмаз’, — Bailey H. W, The Culture of the Sakas in Ancient Iranian Khotan, NY, 1982, , p. 3; Акишев А.К. О культе «дождевого камня» (джада, яда). – Проблемы изучения и охраны памятников культуры Казахстана, Алма-Ата, 1980, с. 203-208; Акишев А.К. Резной нефрит из Отрара, — Археологические исследования в Отраре, Алма-Ата, 1977, с. 34-42.
В связи с этим, вспоминается предположение Г. Хэлоуна связывающее китайское название нефрита с инвариантом пояснительной транскрипции имени Yüeh-chih. У Хэлоуна: Üe-tşϊ (юе-чжи) ‘лунная ветвь, род’, как Ü-tşϊ (юй-чжи) ‘нефритовая ветвь, род’. – см. Haloun G., Zur Üe-tşϊ-Frage. – Zeitchrift der Deutschen Morgenländischen Gesellshaft, XCI (1937), pp. 306 ff.; Hansford H., What is Nan-Yang yü? – Asia Major, vol. XI. London, 1964-1965, pp. 161-165. Сейчас Г. Бэйли считает название Кангха/Кангдиз не тохарским, а восходящим к хотано-сакскому *kan-, со значением ‘копать’; ср. авестийское hankana ‘место под землей’. – Bailey H.W. Dictionary of Khotan Saka, Cambrige University Press, NY, 1978, p. 51 (kan-). Ср. так же др-перс. ka(n)ta- ‘выемка’, ‘котлован’, ‘ров’, авест. kata- ‘камера’, ‘кладовая’, ‘погреб’ → ‘место для жилья’, ‘помещение’, восходящие к др.-иранск. *kan- ‘копать’. – Оранский И. М. Indo-Iranica. 1-4. – Этимология 1974, М, 1976, с. 162-163. Интересно, что в зороастрийском пехлеви имя Кангдиз этимологизируется как ‘крепость юношей’ – от kang, ‘юность, юноша’. В Dâdistân-î Dînîk, XC, 4 (Pahlavi Texts. Tr. by E. W. West, — SBE, vol. XVIII, Delhi, pp. 257-258) правителя Кангдиза Пишьотану называют kang-î raftâr, ‘беспокойный юноша’ и ‘скитающийся юноша’, что отражает толкование имени в контексте представлений о Кангдизе, как царстве вечной юности, что, кстати, перекликается с аналогичной характеристикой золотого века царствования Йимы во 2-м фаргарде Видевдата. – АА.
Имеется в виду « этео-тохарский», тохарский B = кучанский (кучанни).– АА.
Herzfeld, E., Archaeol. Mitt. Aus Iran II, Berlin 1930, p. 59 см. Здесь иранское Kaŋha ‘вода, река’.
(Видимо сюда следует отнести и южно-корейское kaŋ ‘большая река’, которое Рамстедт сопоставил не с кит. цзян (отражающее тибето-бирманский: Янцзи-цзян; Ме-конг), а с монгольским qaŋqa ‘Flussufer’, ‘Fluss’ ‘берег реки’, ‘поток’, γanγa ‘трещина’, ‘ущелье’ и уйгурским qan ügüs ‘река’. – Ramstedt G.J. Paralipomena of Korean Etymologies, Helsinki, 1982, p. 70; Неклюдов С. Ю, Тумурцерен Ж. Монгольские сказания о Гесере. Новые записи. М., 1982, с. 318 (Словарь). — АА)
JRAS, 1966, p. 28, fn. 8
Chavannes E., Documents sur les Tou-kiue (Turcs) occidentaux, St. Pétersbourg 1903, p. 141.
В тюркском тексте надписи на поминальной стеле, установленной в честь Кюль-тегина в долине Орхона, упоминается Кэнгу Тарман: «Впереди (на востоке – АА), перевалив Кадырканскую чернь (Хинган — АА), народ мы вот так поселили, вот так устроили. Позади (т.е. на западе – АА), вплоть до Кэнгу-Тармана, тюркский народ мы вот так поселили, вот так устроили». — Айдаров Г. Язык орхонских памятников древнетюркской письменности VIII века, Алма-Ата, 1971, с. 194-195. М. Расанен (Răsănen M., Versuch eines etymologischen wörterbuchs der türksprachen, Helsinki, 1969, s. 465.) определил др.–тюркск. Käŋü tarman как ‘Orstname’. Трудно сказать, двусложное ли это имя, или здесь мы имеем дело с двумя названиями — топонимами или этнонимами, как перс. (в Худуд ал-Алам) андар аз хифчак ‘степь асов и кипчаков’, согласно высказанному в личной беседе предположению С. М. Ахинжанова, Арс Баникет ал-Макдиси или в уйгурском тексте Элетмиш Бильге кагана из Могон Шине-Усу в Монголии — на городище Карабалгасун-Ордубалык, где говорится об учреждении ставки Косар Кардан (племя ‘хазар’ в соcтаве Уйгурского каганата + ‘Кардан’ – тюркское название Хотана, по Г. Клаусону) на западном склоне Отюкена у реки Тез. – см. Ахинжанов С. М. Кипчаки в истории средневекового Казахстана, Алматы, 1995 (замечу, что в персидском словаре Сихах ал-фурс (сост. 1328 г.) встречается Ас — «название города (шахр ‘город’, ‘страна’) в области Кипчак», что заставляет серьезно отнестись к этимологии С. М. Ахинжанова), Кляшторный С. Г. Новые эпиграфические работы в Монголии (1969-1976 гг). – История и культура Центральной Азии, М., 1983, с.121-122; Clauson G. Some Notes on the Inscription of Tonuquq. – Studia Turcica. Budapest, 1971, pp. 127-128. В любом случае, оба компонента явно не тюркские. Второй компонент может быть связан с иранским tora-, taura- < tu-, tau-, ‘над, сверху, превосходить’,‘приращивать размер или силу’ + mâņa (хотано-сакское mâna ‘предмет восхищения’), т.е. ‘восхищающий мощью’ = ‘богатырь’. Следует упомянуть, что на этой основе Г. Бэйли объясняет имя одного из шаньюев древних сюнну Тоуманя: T’ou-man (d’eu-muân, d’u-mịwăn) < Toromâņa. – Bailey H. Khotanese Text, VII, pp. 25-29. Торомана, а так же его сын Михиракула (Mihirakula <*Miθrakaŗta ‘созданный Митрой’) – оба имени, несомненно, северо-иранские (сакские). Они встречаются и среди имен эфталитских царей, например в надписи Торомана 5 века н. э. — Ghirshman R. Les Chionites – Hephtalites, Le Caire, 1948, 67; Bailey H. W. Languages of Saka. – Hor. Abt. Bd 4. Abaschnitt 1, 1958, pp. 135-136; Golden P. B. Op. cit. pp. 58. Несмотря на странное утверждение Л. Н. Гумилева, который, считая эфталитов то предками дардов Гиндукуша, то, происходящей из западного Припамирья державой, принадлежащей «к душной и уже оскопленной праарийской древности» (см. Гумилев Л. Н. Ирано-эфталитская война в V в. – Sonderdruck aus F. Altheim und R. Stiehl. Die araben in der alten welt., Berlin, 1969, s. 524, 525; его же. Эфталиты и их соседи в IV в. – ВДИ, 1, М., 1959, с. 132), тем не менее, утверждал, что их имена «читаются с тюркского» (Михиракула, по его мнению, означает ‘раб Митры’), это безусловно восточно-иранские (сакские) имена — так же как имя царя эфталитов Вахшунвара, царя хионитов Грумбата < *grūn-pati ‘вождь (племени) Grūn’, по Аммиану Марцеллину и др. См. Альбаум Л. И. Балалык-тепе. К истории материальной культуры и искусства Тохаристана, Ташкент, 1960, с. 205-209 (здесь имеется список источников); Harmatta J. The Origin of the Huns. – Acta classica univ. scient., Debrecen, XXXIII, 1997, pp. 169-170. Михиракула так же восходит к сакскому: ‘[относящийся] к роду Митры’ или ‘созданный Митрой’. — Bailey H. W. The Culture of the Sakas in Ancient Iranian Khotan, NY, 1982, p. 91. Тезис о тюркоязычии эфталитов и хунну отстаивал Ф. Альтхейм, но без особого успеха. См. Мандельштам А. М. Рец.: Altheim Fr. Geschichte der Hunnen, Bd. 1. Berlin, 1959, 463 s. – Народы Азии и Африки, 3, М., 1962, с. 201-203. Говоря собственно о тюрках, нельзя обойти тот факт, что из около 50-ти зафиксированных в китайских источниках тюркских имен лишь у половины имеются эквиваленты в тюркских источниках, причем среди них лишь некоторые лингвистически тюркские! — Sinor D. The Establishment and Dissolation of the Türk Empire. – The Cambridge History of Early Inner Asia, Cambridge, 1987, p. 490. Китаезированное имя мятежного генерала династии Тан – Ань Лушаня (Lau-shang
О. И. Смирнова сомневается в возможности отождествления Кангу Тармана орхонских надписей с согдийским городом t’rβnt-ом (по В. А. Лившицу, t’rβnt в архиве Деваштича это множественное число от t’rβn, в смысле «тарбандцы») и Тарбандом арабских историков и географов (Ат-Тарбанд Табари, Трарбанд Йакута и др., причем И. Маркварт считал написание Трарбанд исходным), где иранский компонент –band (как в Darband ‘железные ворота’), согд. -βnt. ‘застава’, соответствует тюрко-монгольскому кағалға и капу, ‘ворота’ (как в тюрк. Тамур-кағалға, Тамур-капу, ‘железные ворота’). Смирнова О. И. Очерки из истории Согда, М., 1970, с. 236-238. Отсюда, как мне кажется, следует интересная возможность этимологизировать Тарбанд и Отрар (Трарбанд?, если Тарбанд=Отрар) как «Железные ворота», м.б. «Железный город» — Дербенд.
В качестве владения, суверенного от тюрков, Тарбанд упоминается в послании (конец 712-нач. 715 гг.) Фатуфарна согдийскому самаркандскому государю Деваштичу (архив замка на горе Муг, ЛО ИВ А-14), где докладывается о положении дел в Мавераннахре в момент временного перемирия тюрков с арабами (второе десятилетие VIII в.): «…И господин, потому я вернулся снова в Чач. И, господин, из-за этого тебя я страшно боюсь. И, господин, тудун в соответствии с перемирием с арабами отступил. И, господин, в соответствии с перемирием Жамраваз (z’mrβ’z) и перс-полководец пошли вниз (т.е. по О. И. Смирновой в Нижний Фараз Бухарского оазиса — АА), — по слухам, чтобы получить выкуп и чтобы отвести войско от арабов. И, господин, по слухам, Хванак (?) только что (тоже) скрылся – ушли они наверх (в Верхний Фараз? — АА) и до сих пор никто не вернулся. И, господин, тудун с Тарбантом заключил соглашение и, господин, все земли он получил…», — Лившиц В. А. Согдийские документы с горы Муг. Вып. II. Юридические документы и письма, М., 1962, с. 77-91; Его же. Согдийский посол в Чаче, с. 107-108. Очень существенные уточнения чтения этого важного текста сделали И. Гершевич и О. И. Смирнова: Gershevitch I. The Sogdian Word for “advice” and Some Mug Documents. – CAJ, vol. VII, n. 2, 1962, pp. 83-95; Смирнова О. И. Указ. Соч., с. 228-230.
Вероятно, Тарбан (без конечного т) встречается в легенде безымянных монет владетелей Чача (?): на аверсе хищник вправо или реже влево (лев?); на реверсе – вилообразный знак (нишан/тамга правителей Чача?) и легенда γ w β w trn β n ‘ябгу Тарбана?’ Ср. Смирнова О. И. Сводный каталог согдийских монет. Бронза, М., 1981, табл. VI, 2, №№ 1499-1550. – АА.
Marquart. J. “Über das Volkstum der Komanen”, Abh. d. Ges. d. Wies. zu Göttingen, Ph. – hist. KI NF XIII: Berlin 1914, p. 168.
В Mafātih al’ulūm («Ключи наук») al-Xwārazmi, относящемся к эпохе Саманидов (сочинение посвящено визирю Саманидов и составлено немногим позднее 977 года), в списке народов Центральной Азии вместе с халаджами (Xalağ), которых, несмотря на ассоциацию с карлуками (Xallux), считают отюреченными эфталитами (китайские Йеда; Habtal арабских географов — тохароязычный народ по Р. Гиршману), упоминаются «тюрки Кангина» (Kanğīna). В исламских источниках Кангина связываются с Kumīdī/Kumiğī, локализуемыми в Тохаристане, в горных долинах, спускающихся к Оксу через Чаганиан и Хутталь. В древне-индийских источниках в перечне народов Uttarāpatha ‘северных земель’ встречается имя Kāmboja: śaka-kekaya-vokkāņa-hūņa-vāņayuja-kāmboja-vāhlika-vahlava-limpāka ‘саки-кекайя-ваханцы-хуны-камбоджи-бактрийцы-пахлавы-ламганцы’ (список Rājaśekhara “Kāvyamīmāmsā”). – Bailey H. W. Ancient Kamboja. — Iran and Islam, Edinburgh, pp. 65-71. В Махабхарате III. 188. 34. ff. :
… Viraparīte tadā loke pūrvarūpam ksayasya tat
Vahavo mleccharājānah pŗthiviyam manudjādhipa
Mrsanuśāsinah pāpā mŗsāvādaparāyanāh
Andhrāh Saka Pulindāśca Yavanāśca narādhipāh
Kāmbojā Bahlikāh Sūrāstathā’ bhīrā narrotama
В этот темный период (Кали-юга — АА) людей покинет добродетель, они обратятся к злым нравам и земля перейдет во владение Андхров, Саков, Пулиндов, Яванов, Камбоджей, Бахликов (бактрийцев), Суров и Абхиров, чья власть будет несправедлива и лишена правды.
Udīcya – kāmboja – śakāh – народы севера — в Махабхарате при описании Варахамихирой чужеземной одежды (брюк), — Bailey H. W. Ariana.., p. 14-15.
В большом скальном эдикте Ашоки (MRE 13) камбоджи упоминаются среди народов следующих буддийской дхамме. – Chattopadhyaya S. The Mahabharata and Some Kushan Problems. – Центральная Азия в кушанскую эпоху. Т. II, М., 1975, с. 66; Thapar 1961, pp. 125-126. Возможно, kāmboja (в иранской орфографии должно быть *kan-bauja ‘желанный владыка, господин’) и есть Kōmedōi Птолемея, с именем которых, вероятно, связано название гор Comedus латинских источников (Памиро-Алай, точнее Каратегин?). Подробнее о различных гипотезах локализации см. Зелинский А. Н. Древние пути Памира. – Страны и народы Востока., Вып. III, М., 1964, с. 99-119. Дж. Карпентер к камбоджи возводил имя сына ахеменидского царя Кира (др.-перс. Куруш) Камбиза (др. перс. Kambūjiya-), толкуя его как ‘царь комбоджей’, — Charpenter J. Der Name Kambyses, — ZII, Bd. II, 1923, pp. 140-152. Р. Фрай полагал, что это имя, скорее всего неиранское, — Фрай Р. Наследие Ирана, М., 1972, с. 125-126. По мнению Босворта и Клаусона, кумеды и кангина, несомненно, не были тюркоязычными народами. Видимо, их только относили к тюркам – точно так же, как в 6 веке персы «по инерции» называли кермихионами или красными эфталитами всех западных тюрков, уже поглотивших империю «красных» эфталитов, тогда как византийцы при императоре Юстине II считали тюрков «скифами», а верительные грамоты тюркского посла Маниаха в Константинополь написанными «скифским письмом». – см. Sinor D. Op. cit., p.302-303. Однако, «тюрки Кангина» это потомки ираноязычных сакских племен, которых Птолемей называет Kōmedōi (ср. «горы Комедов» и кит. Цзюйми=Комед, правитель которого был Нолоянь=Нараян. – Литвинский Б. А. Буддизм в Средней Азии. — Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье, М., 1992, с. 432; Harmatta J. Sino-Indica. – AA. Vol. 12. 1964. #12.). Т. о. «тюрки Кангина» (образование с суффиксом ina-, подобное, например, тохарскому Аркене – Карашахр, хотано-сакскому Argina – ‘человек из Арги’, христ. согд. ‘rgn — Карашахр) аль Хорезми могут быть потомками саков — кангюйцев. Первоначально они были абсорбированы в эфталитскую конфедерацию, а затем, подобно «отюреченным» тухусам и тюргешам, ассоциировались с тюрками, поселившись в 10 веку в регионе верхней Аму-Дарьи, в долине Сурхаба в Тохаристане – землях бывшей Кушанской империи, основанной да-юечжами (Б. Лауфер предложил фонетическое восстановление юечжи как sgwied-di и сопоставил это имя с названием Sogdoi, т.е. Согд, причем di он толкует как суффикс множественного числа — по аналогии с североиранскими языками. – Laufer B. The Language of the Yue-chi or Indo-Scythians. Chicago, 1917, 14 p.). Известно арабское название Каратегина: al-Qūmid ‘кумиды’. Арабы определяли аль-Кумид как эфталитское княжество, подчиненное ябгу Тохаристана, указывая, вместе с тем, что князем у них был этнический тюрк. Отметим, что ябгу — в китайской транскрипции hi-hieou <древне-китайское *ŋhēāp-goĥ — от юечжийско-кушанского в надписях кхароштхи *yavuga- <*yamuka ‘ведущий’ (корень yam- ‘вести’ + суффикс -uka), resp. ‘предводитель, вождь’; парфянское ymg *yamaγ ‘предводитель, вождь’, греч. zaoou. (Пулейбланк предпочитает параллель с тохарским А yapoy, B ype ‘земля, страна’). См. Shaban M. A. Khurāsān at the Time of the Arab Conquest. – Iran and Islam, Edinburgh, pp.479-489; Ghirshman R. Les Chionites-Hephtalites, Cairo, 1958, 96-134; Bosworth C. E., Clauson G. Al-Xwarazmi on the Peoples of Central Asia, JRAS, 1, 1966; Bailey H. W. Languages of the Saka. – Handbuch der Orientalistik, 4, 1. Leiden-Köln, 1958, p. 136; Henning W.E. Surch-Kotal und Kaniska. – ZDMG, Bd. 115, Ht. 1, 1965; Puri B. The Nationality of the Kushans. – Центральная Азия в кушанскую эпоху., М., 1975, с. 182, n. 6; Никитин А. Б. Христианство в Центральной Азии (древность и средневековье). – Восточный Туркестан и Средняя Азия., М., 1984, с. 132.
В хотано-сакском встречается kamginai bambgām, которое Г. Бэйли определяет как название какого-то доспеха, возможно от хот.– сак. kangā ‘кожа, шкура’. — Bailey H.W. Saca Miscellany. – Indo-Iranica, Wiesbaden, 1964, pp. 9-11. На этом основании Б. А. Литвинский предложил этимологию кангха ‘люди в кожаных доспехах’, вместе с тем оставляя последнее слово за лингвистами. — Литвинский Б. А. Указ. соч., с. 22-23. Согласно Г. Бэйли, х.-сак. kańgā- ‘кожа’ образовано на основе kan- ‘покрывать’, ‘ограждать’, ‘защищать’, как в kanthā- ‘город’ в смысле ‘закрытое (= защищенное) место’. — Bailey H.W. Dictionary of Khotan Saka, Cambrige University Press, 1978, p. 50, 51. Т.о. к такой этимологии Б. А. Литвинского нужно относится с достаточной осторожностью. В этой связи отмечу, что в иранской (авестийской, пехлевийской, пазандской и персидской) литературе Кангха / Канг / Кангдиз обычно сопровождается различными пояснительными эпитетами, вероятно, обыгрывающими предполагаемое значение имени (см. ниже) – верный показатель того, что значение имени или забыто, либо неясно и допускает различные толкования (В этой связи интересно, что в санскр. Kaņha, kańghā ‘гребень’, ‘гребешок’ – атрибут Кришны, родившегося в Матхуре от брака Васудевы и Деваки, в т.ч. kańghā в смысле ‘гребень горы’. – Libert G. Iconographic Dictionary of the Indian Religion. Hinduism-Buddhism-Jainism. – Studies in South Asian Culture. Vol. V. Leiden, 1976, pp. 116. 124.). В общем, следует признать, что толкования имени на иранской основе остаются достаточно гипотетическими. Вместе с тем, ниже (см. комм. 52) приводится пехлевийское выражение «обернутые, опоясанные или закованные в кожу» туранцы (имеются в виду эфталиты), что, в некотором смысле, может быть истолковано в пользу предположения Б. А. Литвинского.
Об Argi от тохарского или иранского *ark-, *arg- ‘ограждать, закрывать’; Argi ‘ограда, цитадель, укрепление’, – Bailey H. W. The Culture of the Sakas in Ancient Iranian Khotan, NY, 1982, pp. 89-90 — АА.
Существует точка зрения, что к Кангхе имеет отношение тюркское племя канглы, причем имя канглы (чагатай. kaŋly, уйг. Kaŋluk, башк. канлы, каз. канглы), вслед за Абу-л-Гази (Кононов А. Н. Родословная туркмен. Сочинение Абу-л-Гази хана хивинского. М. – Л., 1958, с. 43, прим. 42), писавшем, что это имя является звукоподражательным названием повозки-двуколки, трактуют как «народ повозок». См. например, История Казахской ССР, т. I, Алма-Ата, 1977, с. 291, прим. 10; Esin E. A History of Pre-Islamic and Early-Islamic Turkish Culture. Supplement to the Handbook of Turkish Culture. Series II, vol. 1/b, Istanbul, 1980, p. 27. Как правило, далее следует цепочка спекулятивных заключений, основанных на фонетическом сходстве (канглы / Кангюй), на совпадении предполагаемого ареала племен древнего Кангюя (юг Казахстана — Семиречье) с промежуточной территорией расселения средневековых канглов, которые, вероятно, сложились на основе «метиcации огузско-печенежских и кипчакских племен» (см. о этом С. М. Ахинжанов. Указ. Соч. с. 238-240). В Словаре тюркских наречий Махмуда Кашаргарского (Маҳмуд Кошғарий. Туркий сўзлар девони (девону луғотит турк), т. I, Тошкент, 1960, с. 65) есть утверждение, что канглы это «имя знатного человека среди кипчаков», однако гораздо существеннее упоминание Кашгари, что языки страны Аргу а здесь он имел в виду область Тараза, а не Карашахр, называются суғдак (согдийский) и känjäk (каньяки = кангюйский? — АА),. –Кошғарий М.. Туркий сўзлар девони (Девону луғотит турк)., т.1, Тошкент, 1960, с. 65. Р. Н. Фрай считает, что каньяки – это название особого диалекта сакского языка Кашгара и Самарканда в 1 в. до н. э., который использовался здесь как разговорный, наряду с согдийским и эфталитским (?). – Фрай Р. Н. Возвышение кушанского царства. – История человечества., т. III, М., 2003, с. 463. Я думаю, что на языке каньяки (точнее канчаки) говорили не только в Аргу – Кашгаре, но и в Аргу – Таразе, в Чаче, а так же и в оазисе Бухары (долина Заравшана) — до того как там установилось полное господство согдийского языка как официального разговорного.
О возможности того, что Кашгари в ряде случаев пользовался данными более ранних географов так, что, например, его карта отражает расселение племен не в XI в., а во 2-ю половину I тыс. л. н.э., см. Умняков И. Самая старая турецкая карта мира (XI в.). – Труды Самаркандского педогогического института, т. I, вып. I, Самарканд, 1940, с. 108-118; Кузеев Р. Г. Урало-аральские этнические связи в конце I тысячелетия н. э. и история формирования башкирской народности. – Археология и этнография Башкирии, т. IV, Уфа, 1971, с. 22-23.
«Канчаки» — так назывался и язык тохаров Карашахра (Янги-Агни). Кашгари сообщает так же, что «Кенчак-Сенгир – город вблизи Тараза». С этим городом, существовавшем вплоть до XIV в. (= Кинчат у Рубрука), К. М. Байпаков отождествляет средневековое городище Шарвашлык, расположенное в низовьях Таласа. – Байпаков К. М. Указ. Соч.., с. 92.
В османском kaŋ ‘повозка’ и ‘колесо’, уйг. kanğa ‘арба’, хакасс. xaŋā ‘телега’, чагатайском kaŋly ‘двухколесная повозка’, в куманском kaŋa ‘лыжи’, ‘деревянная доска’, в балкарском карачаевском kaŋŋa ‘деревянное сидение’, ‘доска’, якутском xaŋxa ‘вьючное седло’, у казанских татар kaŋγa ‘деревянное сиденье’, — Räsänen M. Versuch eines etymologischen wörterbuchs der turksprachen, Helsinki, 1969, s. 232.
Др.-инд. áśman- ‘небо’, ‘небо как Каменный свод’; авест. asman- ‘камень’; русск. камень. Ср. Нерознак В. П. Палеобалканские языки. М., 1978, с. 135. – АА.
Levi, JA, X:12, 1908, p. 88.
Fousher, L’Art Greco-bouddhique du Gandhara I-II, Paris 1905-1951.
М. Е. Массон считал, что этот монастырь находился в долине р. Чирчик. Он, возможно, служил факторией для караванов индийских купцов, — Массон М. Е. К вопросу о северных границах государства «Великих кушанов». – Центральная Азия в кушанскую эпоху, М., 1975, с. 44. – АА.
В Махабхарате 7, 85, 3049 и 8, 8, 237 народ страны Aśmakāh упоминается как возможная угроза для Индии.
Lamotte E. “Sur la formation du Mahāyāna”, Asiatica, Leipzig 1955, p. 391.
Вероятно, имеется в виду основанный Александром Македонским город Александрия Эсхата, т. е. ‘Александрия крайняя’, другое название ‘Александрия в Скифии’, по Каллисфену (IV в. до н. э.), или ‘Александрия в Сакасене’ – “Стране саков” согласно Стефану Византийскому, опиравшемуся на сочинение Апполодора (II-I вв. до н. э.). Эта Александрия — 13-я по счету — находилась, вероятно, на Танаисе – Яксарте (Сыр-Дарье) в р-не Худженда. – Пьянков И. В. Александрия Крайняя в известиях античных авторов. – Исследования по истории и культуре Ленинабада, Душанбе, 1978, с.73-81. В парфянское время ее переименовали в Антиохию, называя «ярмом на шее скифов». – см. Sherwin-White S., Kuhrt A. From Samarkand to Sardis. A New Approach to the Seleucid Empire., Berkeley-Los Angeles, 1993, p. 106. Согласно В. Тарну, Александрией (кит. Lan-shi по Хоуханьшу) называлась так же столица Дахя — Бактрии, расположенная в Бадахшане, ставшая впоследствии и столицей завоевавших Бактрию юечжей. — Tarn WW. Greeks in Bactria and India, 2nd ed., Cambridge, 1951, p. 115, n. 1.; Puri B. Op. cit. p. 183. — АА.
«У дверей его (царя Юшиштиры) среди других народов ожидали саки, тохары и канки, косматые люди со лбами, украшенными рогами, и с руками, заполненными данью…». – Древние авторы о Средней Азии (VI в. до н. э. — III в. н. э.), Ташкент, 1940, с. 133. – АА.
Кираты – неарийские горные племена охотников севера Кашмира, — Васильков Я. В. Происхождение сюжета Кайратапарвы (Махабхарата, 3.39-45). – Проблемы языков и культуры народов Индии., М., 1974, с.155-157. – АА.
Пулинды и абхиры, вероятно, автохтонные неарийские — мундо-дравидийские народы юга Индостана. В Махабхарате, пуранах и буддийских сочинениях (например, Mahāvyutpatti) их характеризуют как nīcakula ‘низкие’, mleccha ‘варвары’ и pratyantajanapada ‘пограничные племена’. См. Karmarkar A. P. The Pulindas – a Proto-Indian Totemic Tribe. – Indica, vol. 3, # 1, pp. 1-6. – АА.
Ardui Sur Bano Yasht:
53. tãm ýazata / taxmô tusô rathaêshtârô / barshaêshu paiti aspanãm / zâvare jaidhyañtô hitaêibyô / drvatâtem tanubyô / pouru-spaxshtîm tbishyañtãm paiti-jaitîm dushmainyunãm / hathrâ-nivâitîm hamerethanãm aurvathanãm tbishyañtãm . 54. âat hîm jaidhyat, / avat âyaptem dazdi-mê / vanguhi sevishte aredvî sûre anâhite / ýat bavâni aiwi-vanyå / aurva hunavô vaêsakaya / upa dvarem xshathrô-sukem / apanôtemem / kanghaya / berezañtaya ashavanaya, / ýatha azem nijanâni / tûiryanãm dah’yunãm / pañcasakhnâi satakhnâishca / satakhnâi hazangrakhnâishca / hazangrakhnâi baêvarekhnâishca / baêvarekhnâi ahãxshtakhnâishca. / 55. dathat ahmâi tat avat âyaptem aredvî sûra anâhita hadha-zaothrô-barâi aredrâi ýazemnâi / jaidhyañtâi dâthrish âyaptem. / ahe raya … tåsca ýazamaide! – текст: Geldner K. F. Avesta, the Sacred Books of the Parsis, Stuttgart, 1896.
53. ‘Offer up a sacrifice, O Spitama Zarathushtra! unto this spring of mine, Ardvi Sura Anahita…. ‘To her did the valiant warrior Tusa offer worship on the back of his horse, begging swiftness for his teams, health for his own body, and that he might watch with full success those who hated him, smite down his foes, and destroy at one stroke his adversaries, his enemies, and those who hated him. 54. ‘He begged of her a boon, saying: «Grant me this, O good, most beneficent Ardvi Sura Anahita! that I may overcome the gallant sons of Vaesaka, by the castle Khshathro-saoka, that stands high up on the lofty, holy Kangha; that I may smite of the Turanian people their fifties and their hundreds, their hundreds and their thousands, their thousands and their tens of thousands, their tens of thousands and their myriads of myriads.» 55. ‘Ardvi Sura Anahita granted him that boon, as he was offering libations, giving gifts, sacrificing, and entreating that she would grant him that boon.
‘For her brightness and glory, I will offer her a sacrifice…. – перевод: Darmesteter J. Sacred Books of the East, American Edition, 1898.
См. так же Яшт XIX, 24 – Antare-Kangha – город, построенный Сияхваршаном на вершине горы. Здесь воин Туса просит Анахиту даровать ему победу «над сыновьями Ваэсака у высокого замка Кшатросука в высокой священной Кангхе» (Абан яшт, XIV, 54) – SBE, vol. XXIII, pp. 66-67 в переводе Дарместетера. Более точный перевод: «…у (высокого, горного) прохода (dvara) Кшатросука (xšaθrō.sаоka- ‘знак царства’)» (Возможно, это знаменитые‘Железные ворота’, Тимир-дара, Дербенд за Нахшабом (совр. Карши) в округе Самарканда (Канг) или «Железные ворота» в Чаче?
Антаре-Кангха правильнее было бы понимать ‘[горы] ‘внутри, в пределах’ [страны] Кангха’. Поэтому Фирдоуси вводит сюжет строительства в стране Кангдиз Сиявушгирда — ‘города Сиявуша’. Здесь Кангдиз территориально явно совпадает с Тураном – АА.
Литвинский Б. А. Кангюйско-сарматский фарн. (К историко-культурным связям южной России и Средней Азии), Душанбе, 1968, с. 14-45. – АА.
В этой связи, интересно было бы проследить происхождение названия ‘Кундуз’, поздняя иранская (народная) этимология которого ‘цитадель’. В бактрийской надписи трилингвы Вимы Такписо в Дашт-и Навуре на Газнийском плато (DNI) говорится, что тот «вышел из Кандезо и разгромил Сайнов». Я. Харматта определил Кандезо как Кундуз.– Harmatta J. The Bactrian Language in Greek Script. – History of Civilizations of Central Asia. Vol. II, Paris, 1994, pp. 422-423. — АА.
Видимо, в форме Ганг упоминания о Кангхе встречаются в персидских словарях XI-XV вв. Так в Даниш-наме йи Кадар-хан (Книге знания Кадар-хана) Ашрафа ибн Шараф ал-Музаккар Алфаруги (сост. 1404-1405 гг): «Ганг – остров, река в Индии, храм идолопоклонников в Туркестане»; в Сихах ал-фурс (Совершенство персидского языка) Мухаммада ибн Хиндушаха Нахчивани (сост. 1328 г.): «город (или страна — шахр), название острова и река в Индии». Прив. Баевский С. И. Географические названия в ранних персидских словарях (XI-XV вв.). – Страны и народы Востока. Вып. XXII, М., 1980, с. 85.
См. переводы описаний Кангхи/Кангдиза/Ганга, в зороастрийской литературе на пехлеви, в Шахнамэ и в исламское время у Boyce M. On the Antiquity of Zoroastrian Apocalyptic, BSOAS, 47, 1984, pp. 57-75.
Так же как в Авесте, эти инкорпорированные в зороастрийскую литературу циклы явлются отражением древней иранской устной литературной традиции, вполне вероятно связанной с турами, с «языком яштов» (?) и, позднее, с Тураном – в отличие от «симметричного» образа Вар (‘ограды’), построенной Йимой Хшайта (Блистательным), согласно 2-му фаргарду Видевдата (Vid. II, 25-43): цикл авестийских ариев, «язык Гат» (?) и Иран. Зороастрийская традиция локализовала Вару в легендарной Арьянэм Ваэджа — ‘Арийском просторе’ неподалеку от рек Вахви Дайтья и Арэдви. В Видевдате — varem ýō ýimō kerenaot ‘Вара, которую построил Йима’, что дало среднеперсидское название Вары — Yimkart (ср. Канкар). По зороастрийским представлениям Вар Йимкарт, как и Кангдиз, существует и по сей день, и до сих пор там пребывает принесенное туда Йимой семя всех благих творений, живут люди, которыми руководят духовные судьи (рату): младший сын Заратуштры Урватат-нара – покровитель скотоводов и земледельцев, а с ним — сам Заратуштра. По описаниям Вара это одновременно и убежище – квадратная глинобитная ограда или три концентрических ограды, внешняя из которых имеет размер сторон в caretu-drājō (2 фарасанга) длиной и освещенный Солнцем и Луной город – страна — с лугами, каналами в hathra длиной (согласно зороастрийским комментариям хатра — максимальное расстояние на котором можно разглядеть черно-белого быка, причем второй смотрящий подтвердит, что это действительно черно-белый бык), с домами для защиты от зимы и потопа…: Vid. II, 38. «Впереди (т.е. с внешней стороны — АА) страны сделал он девять проходов, в середине — шесть, в конце (т.е в центре — АА) — три. В передние проходы провел семя тысячи мужей и жен, в средние — шестьсот, в конечные — триста —[провел] их в Вару золотым рожком (suwrā- zaranaēni. М. б. перевод: ‘золотой стрелой’) . Закрыл он в Варе дверь и окно, само светящее внутри…». Согласно позднейшим комментариям, прекрасные жители Вары сохраняли молодость до 300 лет.
Убежище Йимкарт, как считается, находится в Эранвеже (Арийском просторе) под землей или в горной пещере.
Вероятно, в сасанидское время по политическим соображениям космографию Авесты стали ассоциировать с географией Парса (др.-перс. Pârsa) и Систана (др.-перс. Zraka).
Согласно пехлевийской традиции и «Шахнамэ», где с кочевническими эпическими и фольклорными элементами сочетаются общие древние индо-иранские мифологические циклы, наиболее мощная из крепостей кавиев — это Кангдиз, т.е. высокая “цитадель Канга”, построенная сыном Кави Усана (Кей Каус Шахнамэ) Сияхваршаном (Сиявушем): «Владение Пишотана это Кангдиз. Здесь он, этот великолепный Кангдиз, который благородный, великолепный Сиявуш построил к своей славе, он тот, кого зовут сыном Кауса» (Dādestān ī dēnīg). В Яште 5.45, 14.39 в списке кавиев Кави Уса (им. п. Usa) назван так же Usaδan (Яшт 13.131 род. п. Usaδanō). Этимология имени ušaδā (есть так же в названии горы Ušaδā) м. б. ‘плечо’ или острый гребень [горы]’. — Skjærvø P. O. Op. cit. p. 190, n. 13, p. 192. Ж. Дюмезиль (Dumézil G. Mythe et épopée. Vol. II. Types épiques indo-européens: un héros, un sorcier, un roi, Paris, 1986, pt. 2) показал, что образ встречается и в древне-индийской традиции: Kāvya Ušanas. Типологически похожие персонажи известны и в других индо-европейских традициях. Последнее чрезвычайно важно, т.к. позволяет говорить о возможном возрасте и «цикла Кангхи», проясняя причины актуализации этой легенды и позднее — в разных этно-культурных контекстах.
Кангдиз был построен в местности окруженной 14-ю высокими горами (в Большом Бундахишне (GB IX,3) говорится о 13-ти горах Канга, «малейшая из которых преисполнена добрым светом благодати»); «гора Сикидау (Sikidava Замьяд Яшта 5 — АА), гора, у которой Кангдиз находится; говорят, что здесь расположены покой и наслаждения благого творения…». В стране 7 глубоких судоходных реки. Одна из рек Кангхи, согласно Dâdistân-î Dînîk, XC, 4, носит имя Katru-mîyân ‘лунный блеск’; в GB XII, 28: ‘река Peta-mehan не что иное, как Chitro-mehan, что (находится) в Кангдизе’ Характерно, что в списке рек Б. Бундахишна эта река упоминается после р. Araz и перед рекой Darejya в Арьянэм Ваэджо, на берегу которой жил отец Заратуштры. В Кангдизе есть 7 огороженных тучных пастбищ. Расположен он за рекой Гулзарйўн, в Туране, в 1000 фарасангах к востоку от границ Иранвэжа (иранских земель), совпадавших тогда не с Сыр-Дарьей, а вероятно с более восточными областями — с долинами рек Талас, Бадам и Арысь (‘река Фараба’ в средние века; река Мава, согласно сообщению Кудамы ибн Джафара (10 в.): «От Исбишаба до Шараба 4 фарсаха по пустыне, в которой две большие реки, одна называется Мава, другая Юран». – Волин С. Л. Указ. Соч., с. 177. А. Н. Бернштам. (МИАК, 1. Таласская долина, Алма-Ата, 1949, с. 169, 171) отождествил эти реки с Арысью и Аксу (= Исфиджаб, ‘белые воды’, ак-су). Если юран ‘белая’ [река] является тюркской (огузской) калькой иранского (согдийского?) Исфиджаб, то Мава это, несомненно, одно из редких названий р. Арысь (или Чу – Суйаб – если название передает иранский гидроним на аб ‘вода’), которое м.б. этимологически связано с зороастрийским Katru-mîyân). В. Шуховцев предполагает, что «скифо-сакские» («туранские» или «кангюйские». Я считаю, что этот язык назывался канчаки. – см. выше. сн. 39) топонимы типа Сауран, Суйаб, Арысь, Ясы, Савгар в ряде случаев, вероятно, были калькированы в согдийский как Шабран, Шавгар, Исфиджаб, а позднее – в тюркский: Каратау, Аксу. — Шуховцев. В. Указ. Соч., с. 104. В GB XI, 8 это м. б. река Araz, хотя в комм. говорится, что она стекает с хребта Дамаванд в Табаристане. В «Китаб ал-булдан» ал-Якуби, 9 в. говорится: ‘От Шаша до величайшей пограничной крепости – Исбишаба два дня пути, это округ, откуда воюют с тюрками, это конец округа Самарканда’. См. Волин С. Сведения IX-XVI о долине р. Талас и смежных районах. – МИА Каз. ССР, т. 1. Труды САЭ (1936-1938 гг.) Таласская долина, Алма-Ата, 1949, с. 176.). Гулзарйўн это, вероятно, редкое название Сыр-Дарьи (иначе: ‘река Чача’, ‘река Худжанда’ – упоминается в Большом Бундахишне), встречающееся только у Фирдоуси и в «Нузхат ал-кулуб» Хамдаллаха Казвини, — Бартольд В. В. Сыр-Дарья. – Соч., т. III., М., 1965, с. 490; Птицын Г. В. К вопросу о географии Шах-Намэ. ТОВЭ, IV, Л., 1947, с. 307 сл. (последний отождествил реку Канг с Гульзарйун). Чаще всего Кангдиз фигурирует в описаниях войн Кави Хаусрайва (Кай Хосрова) с туранцем Франграсайаном (Афрасиабом), убившем его отца Сиявуша (‘Черный жеребец’). Франграсайан прячется под землей. Тогда на помошь Хоусрайве приходит Хаома – бог ритуального напитка. Он «связывает» Франграсайана и выдает его Хоусрайве. И Гершевич считает, что «связывание» это метафора оцепенения, вызванного действием хаомы, изготавливаемой из мухаморов, — см. Gershevitch I. An Iranist’s View of the Soma Controversy. – Mémorial Xean de Menasce. Louvain, 1974, p. 51; Васильков Я В. Древнеиндийский вариант сюжета о «безобразной невесте». – Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках., М., 1988, с. 104. В поздних традициях считается, что Канг/Ганг построен самим Кай Каусом. – Persian Literature. Compraising Shāh Nāme, the Rivāyat, the Divan and the Gulistan., vol. I, L.-NY, 1900, pp. 88-111. Иногда Афрасиаб называется «царем Ганга». В Шахнамэ встречается название «Бихишт (т.е. райский) Ганг» и «райский сад Гангдижа»: ‘Весь мир пройдешь, на землю поглядишь — | Всех превосходит красотой Гангдиж…| не зноен зной, не холоден там холод, | То счастья город, изобилья город. | Там ни больных не встретишь, ни калек, | Там райский сад, там счастлив человек…’, — перевод Брагинский И. С. К изучению Шахнамэ. – Из истории таджикской и персидской литератур. Избранные работы, М., 1972, с. 257. В зороастрийском сочинении Ayādgar ī Jāmāzpīq, VII, 2-8 говорится, что от ворот до ворот крепости 700 фарасангов или 15 дней пути на колеснице. Всего ворот 15, высотой они в рост пятидесяти человек. В городе проложено 700 фарасангов дорог. Крепость так высока, что ее орел не перелетит; выстрели воин из лука вверх — иной раз стрела достигает высоты цитадели, а чаще всего – нет. В Кангдизе царит вечная весна, распевают соловьи, цветут цветы, журчат горные ручьи, одетые в золотые одежды вечно юные горожане живут в своих серебряных дворцах до 150 лет. Ср. в Авесте: pančadasa fračarōieφe pita puφradasča raoφaēšva katarasčit yavata xšayōit yimō ‘пятнадцатилетними по внешности ходили отец и сын, пока царствовал Йима’ (Ясна 9. 5) – перев. Соколов С. Н. Авестийский язык., Л., 1961, с. 99.
В Канге настолько плодородная почва, что потравленная жеребцом трава за ночь поднимается в рост человека. Иногда его называют Kangdez-i bămĭk, ‘Великолепный Кангдиз’ Согласно Шахнамэ в Кангдизе Сиявуш построил город Сиявушгирд, где изукрасил свой дворец: ‘И роспись везде на стенах галерей: | Сраженья, охоты, забавы царей’.Фирдоуси. Шахнаме, т. II, М., 1960, с. 209. В Кангдизе, согласно утраченному авестийскому Stûdgar (или Sûdkar) Nask, содержание которого изложено в Dînkard, IX, пребывают ‘10 тысяч знамен благородных мужей облаченных в черные куньи (или соболиные) меха (mûn sîyah samûr yakhsenund) — те, что надзирают за верой, эти праведные последователи Пишьотана сына Виштаспы’. Говорится, что собственный сын Заратуштры Хваршед-чихр (Xwaršēd-čihr, авестийский Hvarəčiθra ‘Солнечный свет’) в Кангдизе командует войсками бессмертного Пишьотана — Читро-Майно (Kitro-mainŏ ‘Лунный блеск’ или ‘Дух луны’) сына Виштаспы (Bund. XXIX, 4). Ср. Чандра-Канишка ‘Луна-Канишка’ в пракритской эпиграфике кушан, а так же бактрийское mauo kanēško ‘Луна-Канишка’ на кушанской булле, — Henning W. B. ZDMG 115, 1965, pp. 85 ff. В бактрийской версии DNI: οαζορχο Οοημο Ταχπισο χοφανο ι μαυοζινιγο ‘великий Вима Такписо, Кушана покровительствуемый богом Луны’ Далее в тексте — почти дословное соответствие мессианскому мотиву легенд о Кангдизе (ср. ниже о Пишьотане): говорится, что покровительствуемый богом Луны великий царь Вима Такписо в месяц Бракаши (сентябрь-октябрь) выступил со своими воинами из Андезо (Кандиз = Кундуз!), разгромил народ сайнов (упоминаются в Авесте как туранские племена) и облагодетельствовал храм бога (Митры)). – транскр. Harmatta J. The Bactrian Language in Greek Script. – History of Civilizations of Central Asia. Vol. II, Paris, 1994, pp. 422-423.
Все жители Кангдиза исповедуют Благую Религию, т.е. маздаяснийцы. Управляет ими духовный наставник, прославленный Пишьотана (Пешдот «Шахнамэ») сын Виштаспы. Ему помогает царь-вождь Кави Хаусрайва (Кай Хосров), сын Кави Сияхваршана (Сиявуша). В ряде зороастрийских традиций говорится, что именно в Кангдизе пребывают саошьянты – будущие мессии, спасители истинной веры, грядущие к концу зороастрийского миллениума из глубин восточных земель, дабы избавить Иранвэж от орд захватчиков и разрушителей веры. В Dâdistân-î Dînîk упоминается «дух Ганга» — хранительница страны — города в образе женщины. Она одновременно является сестрой Хосрова. В Бундахишне указаны легендарные координаты ‘страны Кангдиз’: ‘Кангдиз находится на востоке, за морем Frāxvkard, т.е. за морем “Обновления” = «широкопростертое» море Воурукаша (Bund. XXIX, 10) — Каспий или Балхаш? – «за много фарасангов в этом направлении». В пользу отождествления моря Воурукаша именно с Балхашом говорит этимология одного из тюрских названий озера Балхаш, зафиксированных Махмудом Кашгарским III, 135, 370: Tering-köl ‘широкое озеро’, Tering tengiz ‘широкое глубокое море’. См. Бартольд В. В. Соч. т. 5, с. 135; Махпиров В. У. Древнетюркская ономастика (имена собственные в «Дивану лугат-ит турк» Махмуда Кашгарского), Алма-Ата, 1990, с. 87-88. В пехлевийском сочинении Dînâ-î Maînôg-î Khirad, ‘Утверждения Духа Мудрости’ – ответы Духа Мудрости неизвестному маздаяснийцу, составленном, по мнению Э. В. Веста, во время войн греков и тюрков с персами в 6 веке н. э. (E. W. West. Pahlavi Texts, pt. III. – SBE, vol. XXIV, Delhi, 1983, p. XVI-XVII), в ch. LXI, 12 сказано: «Кангдиз … в восточном климате, рядом с Сатавайес, на границе Айран-вэжо». Авестийский Satavaêsa — западный «предводитель звезд». Обычно эта звезда отождествляется с Антаресом или, согласно Гейгеру, с Вегой. Считается, что она покровительствует южным морям, в частности, Персидскому заливу. Не исключено, что такая географическая ассоциация является отражением сформулированной сасанидской генеалогической доктрины, выводящей царский род от ахеменидов, а через них – от каянидов, что было призвано легитимизировать «исторические» права династии на власть (согласно В. Г. Луконину, толчком для этого могло послужить движение маздакитов, — Луконин В. Г. Иран в эпоху первых сасанидов. Очерки по истории культуры., Л., 1961, с. 23.). Соответственно легендарная авестийская топография была наложена на карту сасанидского домена. Так, согласно Бундахишну, Вара Йимы Хшайта (‘Сияющего’) была ассоциирована с горой Ямаган (Кух-и Рахмат), а развалины Персеполя в сасанидское время получили название Тахт-и Джамшид, ‘трон Джамшида’, могила Ксеркса ‘Кааба-и Зардушт’. См. Gershevitch I. An Iranianist’s View of the Soma Controversy, — Mémorial Jean de Menasce, Louvain, 1974, pp. 53, 67; Daryaee T. National History or Keyanid History? The Nature of Sasanid Zoroastrian Historiography. – Journal of the Society for Iranian Studies, Dexter, Michigan, 1995, pp. 129-141.
Однако, в Dînâ-î Maînôg-î Khirad Сатавэса, как и Тиштрийа, упоминается в связи с морем Воурукаша. В Авесте (Тиштр яшт 8) миф о Сатавэса инкорпорирован в астрологический миф о Тиштрийе (Сириусе) (*tištrịia->*tişrịia->*tişiya, восходящее к индо-европейскому *tri-striịos ‘относящийся к созвездию трех светил’ – Пояс Ориона), сражающимся с демоном засухи Апаоша (авестийское apaoša- В Занд — комментарии к утраченному Бахман (Вохуман) яшту Авесты, составленному в ранне-сасанидское время на основе более древних источников и подвергнутому редакции в 13 веке, во время монгольских завоеваний, говорится, что, согласно Студгар наску, Заратуштра Спитаман дважды обращался к Ахура Мазде с просьбой даровать ему бессмертие, но получал отказ. Зато ему пришло пророческое видение: два дерева – одно с 4-мя, другое с 7-ю ветвями из разных металлов – характерное для разных традиций описание Мирового Дерева с константными числовыми характеристиками (4, 7) пространственного и хронологического кода. В ведических традициях см. Hopkins E. W. The Holy Numbers of the Rig-Veda. – Oriental Studies. Boston, 1984, pp. 141-159. В данном случае это символы семи эпох (миллениумов) славы и упадка маздаяснийской религии: от Виштаспы и других каянидов — до Бахрам Гура, Хосрова Ануширвана и вторжения в Иран в грядущую эпоху (Хушедара) мириадов демонов или легионов косматых идолопоклонников. Согласно зороастрийским расчетам, время миллениума Хушедар: с 593-635 по 1593-1635 гг. н. э. Предсказывалось, что от воинства Лжи – таджи (арабов), арумья (римлян), «опоясанных кожей» туранцев (хьона хоса, красношапочных хионитов — эфталитов), власть перейдет к «другим туранцам» (тюркам-сельджукам), а потом – к ордам не-туранцев, «что будут похуже самих туранцев». – Bahman Yast. Ch. III. – Pahlavi texts. Tr. by E. W. West, Pt. I. — SBE, vol. V, Delhi, 1965, pp. 191-235. Полчища «обернутых в кожи двуногих волков» хлынут с востока. Отождествление воинов с волками и псами (ср. древне-германск. берсерки, вервольфы, перс. гурги) – общеиндоевропейский мотив, известный и в северо-иранском ареале (у саков): ср. вариант этимологии saka haumovarka ‘саки, превращающиеся в волков благодаря соку хаомы’, согласно Wikander S. Der Arische Männerbund. Lund, 1938, s. 64; Иванов. Вяч. Вс. Древнебалканский и общеиндоевропейский текст мифа о герое-убийце пса и евразийские параллели. – Славянское и балканское языкознание. Карпато-восточнославянские параллели. Структура балканского текста., М., 1977, с. 190 сл. Согласно Chou-shu (Taipei, 1980, vol 50, p. 3288 – прив. Tang Chi. The Religious and Lay Symbolism of the T’u-chüeh as Recorded in Chinese History. – Religious and Lay Symbolism in the Altaic World., Wiesbaden, 1989, p. 394): «Древко знамени и флага (кöк-тюрков) увенчано золотой головой волка. Охранники хакана называются Фу-ли (Böri), что в переводе на китайский означает ‘волки’».
Наконец в обладающем целебной живой водой озере ‘Обновления’ — Фраздан родится сын Заратуштры Хушедар. Он явится на совет к Ахура Мазде, а тем временем в Кинистане народится царевич из рода кавиев. Под Кинистаном имеется в виду, видимо, Самарканд (дом Канг китайских источников) или в Хафта Хинду ‘Семиречье’ — северо-восток Пенджаба, Синд в нижнем течении Инда, или Джетысу (локализация не ясна). Ср. др.-инд. sapta sindhavah < ав. hapta hindu ‘Семиречье’. – Herzfeld E. AMI, Bd. I, Berlin, 1929, s. 99; Оранский И. М. Из области индоиранских лексических контактов. – Генетические, ареальные и типологические связи языков Азии, М., 1983, с. 140. Вместе с тем, интересно, что согдийское имя Турфана, где была согдийская колония, Cinānckanδ. – Harmatta J. Languages and Literature in the Kushan Empire. – History of civilizations of Central Asia., vol. II, Paris, 1994, p. 439. Имя царевича будет Вахрам Прославленный (Варгаванд ‘опоясанный кайанидским фарном, славой’. Ср. Артабан ‘опоясанный Артой, праведностью’ в тронных именах парфян и сасанидов). Другие говорят, что имя его будет Хосров. В ночь, когда родится принц, появитася знамение — с неба упадет звезда. В день Вад месяца Абан умрет его отец. К власти придет женщина. Когда царевичу исполнится 30 лет, он грядет с тысячами высокоподнятых знамен индийцев, кини (бухарский и самаркандский Согд), ферганцев, воинов Сакастана (Дрангиана/совр. Систан — родина сака-сагзи Рустама); Фарса, Хорасана, Кабулистана, Бумья (Бамиана), рыцарей с озера Падашваргар (с юга Каспия?); из ущелий Кухистана (‘Горная страна’ – регион в верховьях Инда, Читраль); с полей Нисайи (Ниса = Парфия (др.-перс. Parthava); нисайя упоминаются и в составе, проживающих рядом с дардами (дорада) племен Нуристана — Кафиристана); из Табаристана, с курдами и кирманцами, с воинами Марвы (Мерв = Маргиана), выступающими под тигриным стягом… С их помощью он разгромит демонов Зла. А на далеком Востоке, в построенном славным Сиявушем Кангдизе объявится, спустившись с вершины Чакад и Дайтик (Čagād ī Dāidīg ‘Вершина Правосудия’, другое ее название в Авесте hukairya ‘[пик] благодеяния’) высокой трехглавой Хары в Иранвэже, ангел Срош праведный и возгласит: «Восстань же и ступай вперед, о славный Пишьотана Лунный Блеск! О сын Виштаспы, фарн (‘слава’, ‘благодать’) кавиев, иди и восстанови благую веру! Отправляйся в страны арийцев, созданные мною, Ахура Маздой, и утверди там престол власти религии».
И тогда из чудесного высокого Кангдиза со словами «благой мысли, благого слова и благого дела» выступят сто пятьдесят праведных последователей Пишьотану. Одетые в меха черных куниц – покровы благого духа, они, с помощью «обладающего широким жизненным пространством» Митры, благословят священные красные огни, освятят текущие воды и возродят истинную веру маздаяснийцев… В зороастрийском сочинении Drayishn-i Ahriman o Divan (‘Обращение Ахримана к дэвам’) говорится, что, когда дэвы подбираются к жилищам людей, из Кангдиза доносится голос Пешдода и дэвы тут же лишаются силы (оцепеневают).
Ср. сходную трактовку кочевников-тюрков как потенциальных пришельцев-спасителей в средневековой арабской литературе: «Когда безмятежная жизнь и праздность мусульман, отсутствие у них жизненных сил и мужества, обрушили на их головы вторжение монголов, Аллах сделал Египет защитным бастионом против неверных, взрастив там доблестных защитников в лице мамлюков из сильных и многочисленных тюркских племен. Более того, Аллах своим провидением сделал так, что волна за волной, поколение за поколением тюрки будут приходить в мусульманский мир, чтобы не дать старым привычкам к вялости и спокойной жизни вновь укрепиться среди мусульман». — Ibn Khaldun. Kitab al -‘Ibar. Vol. 5, Cairo, 1867, p. 371. В заключение этого экскурса отмечу, что Бируни, похоже, отождествлял с Кангдизом Хамукат, построенный согдийцами в долине р. Талас. Он пишет о городе Ямакоти, утверждая, что «коти – означает замок, яма -ангел», и ассоциирует его с Кангдизом. См. Абу-р-Райхан Мухеммед ибн Ахмед ал-Бируни. Собрание сведений для познания драгоценностей (Минералогия). Перев. А. М. Беленицкого., М., 1963. — АА.
Barr. Avesta, Copenhagen, 1954, р. 205
В Авесте (Видевдат 3. 15, 18) встречается pairi. daēza, из которого происходит греч. Παρāδεισος и позднейшее парадиз ‘рай’. daēza-, ‘груда’, ’куча’, ‘насыпанное’ < индо-иранский глагол √dhaizh ‘строить из земли’; древне-перс. didā < dizā-, пехлеви и новоперсидское diz ‘укрепление’ ‘форт’; lizo/liza ‘акрополь’ в бактрийском. Ср. MAΛIZO <*ham-ā-dizā-, ‘огороженное место’ надписи Канишки; но Ανδηζο (Андезо — Кундуз) или Uandizaoane ‘город Гандиз’ в транскрипции Давари-Гумбаха и Харматты бактрийской версии Дашт-и Навурской трилингвы Вимы (DN 1), где, помимо версий, написанных греко-бактрийским курсивом (бактрийский) и кхарошти (северо-западный пракрит гандхари) имеется и версия (DN 3), написанная «неизвестным» («сакским», «иссыкским») письмом, которое Дж. Фюссман первоначально определил как разновидность кхарошти, применявшуюся для языка древних камбоджи, к языку которых, как он считает, восходит современный ормури. По мнению Хеннинга, бактрийский «занимает промежуточное положение между пашто и йидга-мунджанским с одной стороны, согдийским, хорезмийским и парфянским – с другой». См. Sims-Williams N. Bactrian language. – Encyclopedia Iranica, vol. III, L.- NY., 1989, pp. 345-349; Henning W. B, BSOAS, 23, 1960, p. 47; Davary G.D., Humbach H. Die bactrische Inshrift IDN 1 von Dasht-e Nāwūr (Afghanistan). – Akademie der wissenshaften und der literature, Wiesbaden, 1976.; Fussman G. Les inscriptions du Dast-e Nawur. – Actes du XXIX Congrés international des Orientalistes. Asie Centrale, Paris, 1976; Fussman G. Documents épigraphiques Kouchans. – BEFEO, 61, 1974, p. 34; Bivar A. D. H. The Kusana Trilingual. – BSOAS, L., 1976, XXXIX, pt. 2, p. 334; Lincoln B. The ‘House of Clay’. – Indo-Iranian Journal, Boston, 1982, vol. 24, p. 4-5. В связи с MAΛIZO <*ham-ā-dizā- возможно вернуться к вопросу этимологии названия согдийского города Хамукат под Таразом. Обычная этимология: ‘город Хамука’, при согд. jamūk ‘жемчуг’, как предлагает Р. Фрай, — al-Narshakhī (Abű Bakr Mukhammad ibn Ja’far ibn Zakarīya ibn Khaţţab ibn Sharik). The History of Bukhara, Cambridge, 1954, pp. 4-9, n. 23. Предлагались и другие варианты: ‘город ябгу’, ‘город Джама’ т.е. Йимы. – АА.
Саки называли Хотан ‘страной нефрита’ – ranījai janavai, а реки Каракаш и Юранкаш ‘нефритовыми’ – ranījai ttājä (Герценберг Л. Г. Хотано-сакский язык., М., 1965, с. 1965, с. 10-11 неправильно переводит хот. сак. Īra ‘нефрит’ как ‘яхонт’ т.е. рубин). В пракрите Крорайны нефрит называют camdrik ‘светлый как луна’. — Burrow T. The Language of the Kharoşţhī Documents from Chinesen Turkestan, Cambr., 1937, p. 89. Китайское юй, ü Ближайшая аналогия такому описанию Кангхи — это описание расположенной на холме мидийской Экбатаны, окруженной 7-ю стенами разного цвета (существенно, что упоминается так же и сирийская Экбатана), согласно Геродоту (Her. I, 98; III, 64-65, 84-88), и Вары ‘ограды’ Йимы Вивахванта (Видевдат, II, 46-93), троекратно отстраиваемой им по пути «против нити Солнца» — с запада на восток — для спасения людей, огней, животных и растений от Зимы. В персидской литературе, отражающей, по мнению Н. В. Дьяконовой некую народную традицию, Йима Хшайта — Джемшид, ассоциируемый в Хотане с индийским Куберой-Вайшраваной, фигурирует как носящий золотой венец, «опоясанный кайянидским фарном шаханшахов» мудрый первоцарь-демиург, строитель Вар — земного рая, где «неистощимы все виды пищи, животные и люди бессмертны, воды и растения спасены от засухи», изготовитель шелковых тканей, шлема, кольчуги, лат, кафтана, меча и панцыря, покоривший дэвов и заставивший их месить глину, делать кирпичи и каменную кладку для крепости (ср. строительство Кангхи Сиявушем на черепах дэвов). — Шахнамэ. Критический текст, т. I, М., 1960, с. 28-39, 89, бб. 1-14; Christensen A. C. Les Kayanides. Kobenhavn, 1931, pp. 37,80; Дьяконова Н. В. «Иранские» божества в буддийском пантеоне Центральной Азии. – История и культура Центральной Азии, М., 1983, с. 272-273; The Zend-Avesta., pt. I. – SBE, IV, Oxford, 1895, pp. 15-18. Имя Экбатана, как мне кажется, происходит от индо-арийского коневодческого термина aika-uartanna ‘один оборот, круг’ [коня], технически означающего один круг пробега лошади на тренинге и скачках (в ипподроме) как в митаннийском трактате о тренинге лошадей, написанном на хеттском языке хурритом Киккулли (Иванов Вяч. Вс. О языковой принадлежности арийских элементов в ближневосточных тесктах 2-го тысячелетия до н. э. – Языки Индии, Пакистана, Непала и Цейлона, М., 1968, с. 384-385), что связывает ее с архаическими индоевропейскими описаниями идеально (resp.: космически) организованного пространства и с ритуалами типа ашвамедхи, где движение жертвенного коня, а вслед за ним войска, определяет новые границы топоса — сакрально организованного пространства (страны, столицы, жертвенника). Во время жертвоприношения, которое совершалось в уравниваемой с axis mundi максимально сакральной точке пространства, части коня символически отождествляются с интегральными элементами космоса. – Акишев А. К. Искусство и мифология саков, Алма-Ата, 1984; Иванов В.В. Опыт истолкования древнеиндийских ритуальных и мифологических терминов, образованных от аśvа- «конь». — Проблемы истории языков и культуры народов Индии. М. 1974. Характерно, что согласно «Истории» Геродота именно в пригороде Экбатаны произошло ритуальное состязание 7-х персов – претендентов на трон: конские скачки по кругу. Выиграл жеребец Дария и, согласно договору, тот стал царем. Этимология Экбатаны (архаический дифтонг ai> e, c выпадением r), построенной, согласно Геродоту, мидянином для того, чтобы ввести в стране порядок и закон (авестийское арта ‘порядок, правда, закон’) – т.е. организацию изоморфную космической, связана с семиотической и ритуальной ролью коня у индоевропейцев. Ср. др.-инд. éka- ‘один’ и vart- ‘поворачивать’ и ụašana- ‘стадион’; иранск. *vartana ‘поворот’, м. б. согд. –wzn ‘повозка’ и wrtn- в wrtn-β’r *wartan-βār ‘ехать на колеснице’ (Bailey H. W. Ariana. – Orientalia Suecana, vol. IV, Uppsala, 1955, p. 5), ваханское wərdán, wərdən ‘навой (вал для навертывания сотканной материи на ткацком станке)’, ‘мельничный жернов’; осетинск. æууæрдын ‘тренировать лошадь’. Следовательно, современное уравнение Экбатана = Хамадан может быть вторичным. Точно так же отпадает предположение, что в основе описания Экбатаны лежит архитектура зиккурата. — Marincola J.- In: Herodotus. The Histories, L., 1975, n. 46. Подробнее см. Акишев А. К. Сокровища Золотого ябгу. Очерки истории культуры древних и средневековых народов Центральной Азии, Алматы (подговлено к печати).
Уже говорилось, что в индийских источниках кангхи неоднократно упоминаются вместе с народами Гинудукуша, в том числе явными иранцами, как, например, в сообщении Неарха – участника похода Александра в Индию: Ασσαχηοί ’ассакены’ (аспайи, аспакены, аспасии, гиппассии) ‘люди коней’ (в буддийской литературе царство к северу от Джамбудвипы и горы Сумеру называется царством «владыки коней» и оно, по-видимому совпадает с Уттаракуру); каспйой ‘каспии’ – сакские племена, Массага (варианты: Μάσσγα, Μάσσαχα, MAZAGAE) в Свате – столица ассакенов м. б. от Μασσαγέται ‘массагеты’; вахлика ‘бактрийцы’ и др.– в долинах Инда и р. Кабула (Кофен Мегасфена), там, где в настоящее время расселяются т.н. кафиры или дарды (дорада), говорящие на языках индо-арийской группы. См. Edel’man D. I. Dardestan Languages. – Encyclopedia Iranica. Vol. VII. Costa Mesa, 1996, pp. 27-31. В долине Инда, помимо надписей на кхароштхи, обнаружено свыше 300 согдийских надписей, а так же тексты, написанные бактрийским, парфянским и сренеперсидским письмом и тамги, напоминающие знаки на монетах дома Канг – самаркандского Согда, согласно О. И. Смирновой (напомню, что она выводит их происхождение из тамг юечжей дома Чжао-ву). — см. Sims-Williams N. Sogdian and Other Iranian Inscriptions of the Upper Indus (Corpus Inscriptionum Iranicarum, II.3), vol. II, London, 1989-1992; Йеттмар К. Религии Гиндукуша. М., 1986, с. 307, 319-322; Rock Inscriptions in the Indus Valley. – Antiquities of Northen Pakistan. Reports and Studies. Vol. I, Mainz, 1989; Пьянков И. В. Массагеты, соседи индийцев. – Средняя Азия в древности и средневековье (История и культура). М., 1977, с. 53-57. В связи с этим интересно, что в северном Читрале (Кхо), существуют представления о духе Кханги (народная этимология ‘принадлежащая к дому’) – покровительнице замков и домов знати (парун āmā, вайгали āmā, kantar-kōt), защитнице семьи, духа мужского и женского предка. Этот образ перекликается с одним из центральных божеств кафирского пантеона – Дизаной (у кати) или Дисни (Прасун) – богиней, олицетворяющей женское начало и социальный порядок. Согласно одному из мифов, Дизани явилась из расколовшегося ствола огромного дерева, выросшего в озере, расположенном в недосягаемой для смертных стране. У дерева было 7 ветвей, означающие 7 семейств по 7 братьев в каждом. Ствол дерева это и есть Дизани. «Защитница», «хранительница», «подательница божественной благодати» — таковы ее эпитеты, она одновременно является и богиней смерти и мертвых. Рядом с Дизани расположена резиденция 7 Панеу, которые прекращают жизнь людей выстрелами из лука. В стране 7 рек она воздвигла золотую крепость с 4-мя углами и 7-ю воротами; башню с 7-ю переулками (золотым, серебряным, шелковым, из красного шелка, зеленым и 2-мя прочими) и золотую кладовую (вайгали berim-ganja). – Йеттмар К. Указ соч., с. 98-104, 456-457; Edelberg L. Nuristani Buildings., Aarhus, 1984, pp.1-24. Как мне кажется, ассоциации этих дардских представлений и образа Кангхи (а так же и духа Кангхи в образе женщины) в зороастрийской литературе (см. сн. 50 настоящих комм.) настолько выразительны, что требуют пристального внимания и интерпретации в аспекте вероятных генетических связей.
Ср. буддийскую космографию, согласно «Запискам о Западном крае» Сюань Цзяна (8 в.):
«Гора, называемая Сумеру, вздымается посреди великого моря покоясь на золотом диске, вокруг нее обращаются Солнце и Луна; совершенство этой горы составляют четыре драгоценные субстанции, она служит обителью Духов. По кругу ее опоясывают 7 горных хребтов и 7 морей; между каждым хребтом простирается море, обладающее восемью чудесными качествами. В нем находятся четыре населенные земли (страны или острова, dvipas). На востоке (Purva) — Видеха, на юге — Джамбудвипа, на западе — Годханья, на севере – Курудвипа… В середине Джамбудвипы раскинулось озеро под названием Анаватапта, к югу от Благоухающих Гор и к северу от великих Снежных Гор; оно составляет … ли и более в окружности; берега его сложены из золота, серебра, ляпис-лазури и хрусталя; дно его устилают золотые пески, а воды его прозрачны как зеркало. Великий земной Бодхисаттва силой, дарованной его обетом, перевоплощается в Нага-раджу и обретается там. Из обители его истекают прохладные воды и орошают Джамбудвипу (Shen-pu-chan).
С восточной стороны озера, через пасть серебряного быка струится река Канга (Kang-kia). Однократно опоясывая озеро, она впадает в юго-восточное море.
С южной стороны озера, пасть золотого слона источает реку Синд (Su-to). Однократно опоясывая озеро, она впадает в юго-западное море.
С западной стороны озера, из пасти лазуритовой лошади вытекает река Вахш (Po-tsu). Однократно опоясывая озеро, она впадает в северо-западное море.
С северной стороны озера, из пасти хрустального льва изливается река Сита (Si-to = Тарим) и, опоясывав озеро, впадает в северо-восточное море.
Еще говорят, что течение реки Сита, уходя под землю, протекает под скалистой горой Ши (‘каменная’) и вырвавшись из-под нее дает начало реке срединной страны (Хуанхэ) Чжунго (Китая)…
На севере — «владыка лошадей»; эта страна холодна и сурова,она благоприятна для лошадей…
Люди страны «владыки лошадей» по своей природе дики и яростны. Они жестокосердны, истребляют (животных) и обитают в больших войлочных шатрах. Подобно птицам эти люди подразделены на стаи». — перевод АА по: Si-Yu-Ki. Buddhist Records of The Western Wold. Chinese Accounts of India. Tr. from the Chinese of Hiuen Tsiang by S. Beal, vol. I, Delhi, 1980, pp.79-105.
Вне всякого сомнения, индийский (буддийский) концепт срединного материка Джамбудвипа (Джамбу) и Уттара-куру оказал некоторое влияние на формулы описания «земли обетованной» в центрально-азиатских эпосах кочевых народов. Однако здесь такие циклы сложились задолго до распространения собственно буддизма (например у монголов) и, следовательно, заслуживают анализа для выяснения генезиса сходных или мигрирующих сюжетов и характеристик (либо типологического параллелелизма), например, в описаниях Кангхи в зороастрийской литературе и Шахнамэ (как ременисценций героического номадного сакского (туранского) эпоса, включенных в каянидскую (иранскую) историю) и Бумбы – легендарной обетованной земли в калмыкском (ойратском, джунгарском) эпосе «Джангар», посвященного великому «мясяцеликому» (sic !) герою-спасителю Джангару:
«Про землю Джангра так говорят: / Это была Бумбы страна — / Искони так звалась она. / Из коней обретались там / Аранзалы одни, говорят. / Из людей обретались там / Великаны одни, говорят. / Сорокоханная эта страна, / После двадцати пяти лет / Не прибавлялись там года, / Смерть не вступала туда. / Люди не знали в этой стране / Лютых морозов, чтоб холодать, / Летнего зноя, чтоб увядать. / Осень сменялась там весной. / Ветер – слабым дыханьем был. / Дождь – благоуханьем был. / Тысячам тысяч счастливых людей / Тесен был простор степной / В пятимесячный путь шириной; / Точно пуп небес и земли, / Высилась лысая там гора, / Видимая издали. / Там океан Ерген Шартыг / Подобно синему кругу лежал, / К северу и к югу бежал. / Прохладная Домбо-река / Только Джангра поила водой. /.
Далее следует описание строительства гигантского («на три пальца ниже небес») дворца Джангара:
«Опоясан был дворец / Катауром (т. е подпругой — АА), словно конь. / Стеклами красными, как огонь, / Сзади был облицован дворец. / Спереди был облицован дворей / Стеклами белыми, как облака. / Покрыта была, говорят, / Шкурою пегого быка / Северная сторона, / Покрыта была, говорят, / Шкурою сизого быка / Полуденная сторона…. / Внешние четыре угла / … из огненно-красного стекла. / Внутреннние четыре угла / Синяя сталь облегла. / Чудом был всесветным дворец. / Был десятицветным дворец, / Был девятиярусным он….. / С месяцем в полнолунье схож, / Смелых повелитель и вождь, / Недругов повергший в прах, — / На престоле золотом / О сорока четырех ногах, — / Джангар великий восседал, / Месяцеликий восседал…». – цит. по: Джангар. Калмыцкий народный эпос. Перевод С. Липкина. М., 1940, с. 18-22. Сходные описания дворцов Гэсэра есть в одноименном эпосе. – Гэсэр. Бурятский героический эпос. Перевод С. Липкина. М., 1973, с. 252-255.
Т.е. мадина или шахристан. – АА.
Внутренний рабад-дехиль, торговое и ремесленное предместье. – АА.
Внешний рабад-харидж. – АА.
Очевидно, Чирчик (Парак или Барак). См. Буряков Ю. Ф. Историческая топография древних городов Ташкентского оазиса (историко-археологический очерк Чача и Илака), Ташкент, 1975, с. 6-9. Имеется так же выражение «до гор Сайлака и Чачской реки», т.е. Сыр-Дарьи. – АА.
Le Strange G. The Lands of the Eastern Caliphate, Cambridge 1905, p. 480 f. Подробное описание см. Мукминова Р. Г., Филанович М. И. Указ. соч., с. 34 и след: описание Бинкета — важного города области Чач в IX – X вв. н. э. Подробное описание Чача и его столицы Бинкета есть в Китаб масалик ал-мамалик («Книга путей государств») ал-Истахри (X в.). В частности он пишет о Бинкете: «И во внутреннем шахристане, и в рабаде есть проточные воды, а в рабаде [также] бустаны и воды в изобилии. И протянута великая стена от горы, которую называют Сафлаг (Сайлак — АА), от долины Чача: она образует преграду перед Туркестаном, чтобы нельзя было [оттуда] проникнуть. Эту стену приказал построить Абдаллах ибн Хамид. А если и эту ограду миновать, то перед стеной вырыт огромный ров, [который тянется] от горы до долины, по всей протяженности стены. От ограды до рва – один фарсанг. Есть еще одна река, эту реку называют Барак (Чирчик — АА). Она берет свое начало частью из Бисикама (Пскем — АА) и частью из области Чакал (Чаткал — АА) и, когда достигнет города Неджакета, впадает в долину Чача», — Материалы по истории киргизов и Киргизии. Вып. I, М., 1973, с. 28-29.
В 16 в. в Ташкенте существовал «сад Кей Каус», где в специальном павильоне проходили маджилисы поэтов. Подобные маджилисы устраивались так же у Испиджаба (Сайрам) — в горах Казгурт — «туркестанского Арарата», по словам Масальского. Ибн Хордадбех (9 в.), Кудама ибн Джафар (9 в.), ал-Истахри (10 в.) ал-Макдиси (10 в.) называют Газгирд (Гаргирд ‘горный город’) как город, находящийся в 4 фарсахах (в другом случае — в 2-х почтовых станциях) от Исфиджаба и в одном дне пути до Бинкета. – Волин С. Л. Указ. Соч. с. 175,177, 179, 182, 183. Т.о. Казыкурт-таг (сейчас Казыгурт-ата) и Караджык-таг (Каратау), который упоминаются у Абу-л-Гази (1603-1664 гг.) при описании границ огузского иля при Огуз-кагане и Инал-Йавы-хане (Кононов А. Н. Указ. Соч., с. 56, прим. 123.), это, несомненно, Гаргирд и, следовательно, название горы является тюркским толкованием собственно иранского (согдийского?) топонима. Среди поэтов «сада Кей Каус» был и прославленный Махмуд Зайнаддин Васифи. В 1515 году он сложил «Оду Ташкенту», первые бейты которой будет интересно привести, т.к. они демонстрируют преемственность представлений об округе Ташкента как земном рае:
«Послушай описание царства Ташкента,|страны, прелесть которой повсеместно|известна понимающим людям.|О, что за царство, которое лужайку Ризвана|принудило спрятаться от стыда!|Всякий поселившийся в этой стране|больше не вспомнит о рае.|Умереть там гораздо лучше,|чем быть живым в другом месте.|Земля там такая, что сколько нужно|туча милость над ней проливает.|Ветер пыль ее уносит на небо,|чтобы ею лечили глаза ангелы.|Или же уносит в рай, чтобы Ризван|делал бы ее духами для гурий и гильманов.|Вода ее такова, что вода жизни|спряталась от стыда во мраке.|Если бы Хизр знал об этой воде,|не отправлялся бы в страну мрака,|а эту воду бы отыскал сперва,|омыл бы рот и руки живой водой.|Река Парак, текущая [там], -|это Сальсабиль в лугах рая,|галька на дне ее – жемчуг драгоценный,|достойный сережек гурий рая.|Ветер ее такой, что Мессия|наслаждается, обоняя его» —
перев. Болдырев А. Н. Зайнаддин Васифи таджикский писатель XVI в. (опыт творческой биографии), Сталинабад, 1957, с. 222, прим. 333, 296-297; Масальский В. И. Туркестанский край, СПб, 1913, с. 52, 604, 606. – АА.
О Согде как древнейшем центре виноделия и возможном заимствовании отсюда в Китай терминов для вина подробнее см.: Henning W. B. A Sogdian God. Selected papers., Leiden, 1977, pp. 242-254.
Enzyklopadie des Islam, IV, Leiden, 1934, р. 745.
Абу Рейхан Бируни. «Индия». – Избранные произведения, II, Ташкент, 1963. Бируни упоминает и Кангдиз, — Избранные произведения, II, с. 271. – АА.
Птолемей, География, VI, 13.: «…На юге саки ограничены …горой Имаем (Гималаи). В земле саков есть горные хребты, названные Комедскими (Тянь-Шань), расположенные там, куда спускаются от Согдианы до Комедских ущелий и до Каменной башни…». – Древние авторы…, с. 130-131. Комеды Птолемея соответствует горам Kumuda Махабхараты. В Махабхарате утверждается, что эти горы (ср. skythei cumi Юлия Гонория) расположены в Sakadvipa, т.е. в ‘стране саков’; здесь есть горная крепость и река Caksurvardhanika, которую возможно отождествить с Яксартом. – Chattopadhyaya S. Op. cit. n. 67. Чаттопадхьяя, проанализировав Ch. XI Bhismaparvana, обнаружил там сведения о Сакадвипе и Кушадвипе, т.е. о странах саков и кушанов. Как он указывает, термин dvipa в действительности означает землю, ограниченную с двух сторон водой, т.е., согласно Брахманда пуране 53.140. ‘междуречье’. В Махабхарате II.26.5-6 говорится, что Сакадвипа расположена между реками Ravi (Аракс, Рангха – Аму-Дарья?) и Chenub (явно иранское имя с формантом аб ‘вода’), причем весьма вероятно, что второе имя означало реку Или, в долине которой, согласно китайским источникам, проживали Сэк-ван ‘царские саки’, вытесненные затем оттуда да-юечжами — кушанами. Сакадвипа занимала междуречье Сыр-Дарьи (Яксарта) и долину р. Или и на этой же территории поселились впоследствии да-юечжи. Т.о. «и Сакадвипа и Кушадвипа должны быть локализованы в пределах территории простирающейся от Оксуса до реки Или». — Chattopadhyaya S. Op. cit., p. 68. И в этих же пределах (от Яксарта до Или) следует искать местоположение Кангхи!
Нужно отметить, что вплоть до 14 века все европейские познания Центральной Азии основывалась по преимуществу на «Географии» Птолемея — АА.
Bartholomae, 674
т.е. ‘груда, куча, напластование грунта, куча камней’ — АА.
В тюркоязычных переводах Шахнамэ Кангдиз этимологизируется как ‘курган’, ‘крепость’. См., например, Фирдовсий «Шохнома» сидан, Ташкент, 1979, с. 109-113. – АА.
Lamotte. E. Histoire du bouddhisme indien, Louvain 1958, p. 601.
BEFEO, V, 1905, р. 496
А. Н. Бернштам считал, что Каменную башню нужно искать в Каратегинском ущелье Алайской долины. Здесь обнаружены каменные строения докушанского и кушанского времени, — Кляшторный С. Г. Периэгесса Сериндии, — Восточный Туркестан глазами европейских путешественников, Алма-Ата, 1991, с. 13. – АА.
Вероятно одно из самых ранних упоминаний области пограничной с Серикой, причем с ценнейшим указанием точной географической реалии, можно найти у Плиния 4, 88. Ссылаясь на «Аримаспию» Аристея Проконесского, он пишет:
gelida Aquilonis conceptacula, «ледяное чрево, где зарождается Северный ветер (Аквилон)» и цитирует Аристея: luxtra eos, qui sunt ad septentrionem versi, haut procul ab ipso Aquilonis exortu specuque elus dicto, quem locum Ges clithtron appellant, produntur Arimaspi,
«следующими от обитателей севера (скифов), совсем близко к месту зарождения Северного ветра, к пещере называемой его дырой, в местности по имени Ges clithtron (в переводе Т. Пекканена, ‘Врата земли’) живут, говорят, аримаспы».
Это, несомненно, описание Джунгарских ворот, расположенных между Тянь-Шанем и Тарбагатаем, где свирепствуют ураганные ветры, и т. о. место достоверной локализации аримаспов (от сакского *airima- ‘пустыня’, + aspa- ‘конь’ – ‘[обладающие] лошадями пустынь’) Аристея и Геродота: Джунгарская пустыня.
Согласно Птолемею, от Каменной башни, расположенной неподалеку от гор Аскатанка (Ascatancas) — в горах Имай (Imaus – Памир? — АА), где расселялись саки (Sacae), путь (или пути) в Серику проходили по Scythia Extra Imaus (Скифия за горами Имай), через горы кассиев — в Серику, где упоминаются такие города, как Aspacara (‘город коней’ как Зариаспа ‘Златоконная’ – столица Бактрии; Хазараспа ‘Тысячеконная’ в Хорезме; Аспара ‘конюшина, клевер’, имена протобалгарское Аспарух; ‘питиахш Аспараух’ (Ασπαρούκις πιτιáξης) надписи на гемме из Армази (Грузия, 1-2 вв. н. э.); боспорское имя савроматского по происхождению (?) династа Аспурга-Рискупорида — второе, тронное имя фракийское (правил с 8 по 38 гг. н. э. ) < ср. иран. aspa ‘конь’ + rauka, rauča ‘светлый’, — Абаев В. И. Осетинский язык и фольклор., М., 1949, с. 157, 177, 210 и сл.; Шелов Д. Б. Античный мир в Северном Причерноморье, М., 1956, с. 153-154.; Metzger B.M. A Greek and Aramaic Inscription Discovered at Armazi in Georgia. – JNES. Vol. XV, # 1, 1956, p. 18.); Атлах ‘Конный’ — города в долине рр. Чу и Таласа — АА); Issedon Serica, Throana (‘Могучий’ ‘Крепкий’- р-н Дунхуана — АА), Paliana, Abdragana, Orasana, Ottorocorra (= Uttara-Kuru (Uttaravatï) Махабхараты; кит. ‘yut-tan-hywat; буддийск. согд. ‘wtrkwr’. – MacKenzie D.N. Buddhist Terminology in Sogdian: a Glossary. – Asia Major, p. 52.) – Северное Куру, легендарная область — образ «западного парадиза» в Махабхарате, брахманах, джайнских и буддийских традициях, расположенная, согласно эпосу, на севере от горы Меру, т.е. к северу от Памира — на Тянь-Шане (?); Solana, Drosacha (Drapsaca/Adraspa = Кундуз); Thogara (‘Горный’ — в современной пров. Ганьсу, столица да-юечжей — АА) и Daxata (большинство названий удовлетворительно объясняются на иранской, индийской и тохарской основе). Заканчивался путь в столице Серики — Sera Metropolis, расположенной за горами Ottorocorra montes См. Thomson J. O. History of Ancient Geography, NY, 1965, p. 62-64, fig. 50, 57 (карты областей к востоку от Каспия, а так же Серики и прилегающих областей); Pekkanen T. The First References to the Silk Road in Classical Literature. – Traces of the Central Asian Culture in the North, Helsinki,1986, p.173-193; Chattopadhyaya S. Op. cit., p. 68; Sherwin-White S., Kuhrt A. Op. cit., p. 105. Сопоставление Северного Куру, расположенного в центре Джамбудвипы у мировой горы Меру (здесь же упоминается мировое древо Джамбу-Sudarśana), с мифологическим Кунь-лунем Шаньхайцзин (Книга гор и морей), граничившим с областью Люша (Текучие пески) где на нефритовой горе располагалось царство богиниСиванму – даосский рай, — см. Mänchen-Helfen O. The Later Books of the Shan-hai-king (With a translation of books VI-IX). – Asia Major, vol. 1, L., 1924, pp.551-585; Терентьев-Катанский А. П. Легенда о «Белой земле». – Страны и народы Востока., Вып. XVIII, М., 1976, с. 209-212; Шаньханьцзин, Предисловие, перевод и комментарии Э.М.Яншиной. М., 1977.
Для определения отправной точки пути от Каменной башни в Серику существенное значение может иметь так же определение происхождения имени Ascatancas. Не исключено, что оно отражает авестийское (Yt X. 14; Ys. X. 11; Yt. XIX. 3) āiškatəm pourutəmča ‘Айшката парутская’; išcata upāiri. saēna ‘упайрисенская Ишката’. Вероятно, — от авест. uskāt ‘высоко’; ср. согд. ‘sk- ‘высоко’, хорезм. uskadar ‘выше’, — Фрейман А. А. Хорезмийский язык. Материалы и исследования, I, М. – Л., 1951, с. 115. Т.е. ‘высокая [гора]’. Иногда Аскатанские горы отождествляли с Ферганским хребтом, — см. Зелинский А. Н. Указ. Соч., (карта). По мнению же Дж. Маркварта и И. Гершевича, в данном случае имеется в виду горный хребет Гиндукуша (по Гноли, Кух-и Баба), отделяющий долины Панджшира и Горбанда от Андараба, или область, которую в Бехистунской, Персепольской, Сузской и Накш-и Рустемской надписях Дария и Персепольской надписи Ксеркса именовали др.-перс. θataguš (Саттагидия), а при Александре Великом (Strab. II, 5,14; Plin. N. H., XXXVII,19; Diod. XVII, 83, 1-2) – Παροπάμισαδαι — Парапамисады <др.-перс. *para-uparisaina “[область] перед Uparisaina”, в аккадской версии Бехистунской надписи 6: pa-ar-ú-pa-ra-e-sa-an-na = *para-uparisaina, область к югу от западного Гиндукуша, между Харайвой (Арея) и Гандхарой (Vaēkərəta Видевдата), – Kent R. G. Old Persian Texts. IV. The List of Provinces. – JNES, XVII, 1958, pp. 302-306, Gershevitch I. The Avestan Hymn to Mithra, Cambridge, 1959, pp. 174-176; Henning W. B. Two Manichaean Magical Texts. – BSOAS, 12, 1947, pp. 52 f.; Пьянков И. В. Массагеты, соседи индийцев.., с. 57; Gnoli G. Op. cit., p. 46, idem. Airyō.šayana. RSO, 41. 1966.
Впоследствии эта область, а так же Каписа — ka(m)-pi-sa(m) версии DN 3, написанной «неизвестным» или «иссыкским письмом», — Беграм в р-не Чарикара) вошли в состав сатрапии Арахосия. Это и есть Baroponissos — изначально не поселение, не этноним, а ороним и название региона южных предгорий Гиндукуша («Кавказ» историков Александра) – северного рубежа области Парапамисад, отделявшего последнюю от бактрийцев и «варваров», т. е. «скифов» Бадахшана согласно приведенной выше (см. комм. 2) анонимной космографии Юлия Гонория. В пехлевийской литературе это, видимо, Cikāt i Daitīk, Čagād ī Dāidīg, или Kakâd-i Dâitîk (Бундахишн), «Вершина Правосудия», «Гора Судилища» – одна из вершин мифической мировой горы Albûrz, «высокая смотровая» (Haraiti-bares или Hara berezaiti в Замьяд Яште Авесты), вокруг центральной вершины которой (авест. hukairya, «[вершина] благодеяния», пехл. Têrâk, авест. Taêra, хотано-сакское Ttaira haraysä ‘высокая гора’ = треглавая мировая гора Сумеру) обращаются звезды, Луна и Солнце, а от ее подножья начинается ‘Разлучитель’ — мост Činvat, — Gnoli G., L. – NY, 1989, pp. 44-47; Акишев А.К. Арда Вираз Намаг. – Степная цивилизация Восточной Евразии, Астана, 2003. Сакское название Ttaira haraysä сохранилось в древнем имени пика Талгар – треглавой высочайшей вершины Заилийского Алатау и, вероятно, древнего города Тараз (от ав. taro ‘над, выше’, хот. сак. ttaira ‘высокий’ ). Интересно, что, согласно Таншу, китайцы называли одну из высочайших вершин Тянь-Шаня священную Хан-тенгри San-mi ‘трехглавая’. — Chavannes E. Documents sur les Tou-kiue (turcs) occidentaux, Libraire d’Amerique et d’Orient., Paris, 1900., pp. 24, 52, 237, 263. — АА.
Сведения Птолемея (VI.13.1-14.1), а он опирался на греческого географа Марина Тирского (1 в. н. э.), в свою очередь ссылавшегося на «Аримаспию» Аристея Проконесского и некоего купца Мая Тициана из Македонии (Дитмар А. Б. Рубежи Ойкумены, М., 1973, с. 115-124), почти в точности повторяет Аммиан Марцелин VI, 50-63; 23, 6, 60, сообщающий, что через «Каменную башню» проходит торговый путь через Асканамские (*axšaina- < хотано-сакское āşşeina- ‘голубые’, ‘небесные’ или от др.-инд. áśman- ‘небо’, ‘небо как Каменный свод’, авест. asman- ‘камень’. Ср. этимологию кит. Цун-лин (обычно понимается Памир, хотя не исключено, что так китайцы называли и горы в р-не Каракорума) как ‘Синие горы’, кроме ‘Луковые горы’. — АА) горы (Тянь-Шань) от саков к серам: «His contiqui sunt Sacae natio fera, squalentia incolens loca, solum pecori fructuosa, ideo nec civitatibus culta, cui Ascanamia mons inminet et Comedus, praeter quorum radices et vicum, quem Lithinon pyrgon appellant, iter longissimum patet, mecatoribus pervium, ad Seras subinde commeantibus» – P. Aalto, T. Pekkanen. Latin Souses on North-Eastern Eurasia, pt. I, Wiesbaden, 1975, p. 62 (Ascanamia); Латышев В. И. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе. ВДИ, 1947, 1-3.; Пьянков И. В. Восточный Туркестан в свете античных источников. – Восточный Туркестан и Средняя Азия в системе культур древнего и средневекового Востока. М., 1986, с. 21. Сериндия — территория Восточного Туркестана — по преимуществу бассейн Тарима (Сита). В те времена преобладающим населением здесь были отнюдь не китайцы, которых Птолемей называет сины и которые вплоть до 9-10 века воспринимали даже р-н Дунхуана как совершенно чуждую китайскому духу варварскую территорию, а саки, юечжи, «тохары» (кучанни) и пракритоязычное население Крораяны и, по последним данным, Кучи и Турфана, — Lin Meicun. TwoTokharo-Gāndhārī Bilingual Documents from Kizil in the Le Coq Collection.., 2003, pp. 79-97. О восприятии китайцами т.н. «Западного края» во времена династий Тан и Сун как по преимуществу дикой земли (жан лу ди), далекой и чуждой им страны, «варварской пустоши» (и кун), где живут варвары: «лицом люди, а сердцем звери» см. Мартынов А. С. О «Западном крае» (VII-IX вв.). – История и культура Центральной Азии., М., 1983,с. 160-181.– АА.
Bertelot A. L’Asie ancienne centrale et sud-orientale d’après Ptolémée, Paris 1930, p. 207.
Marquart J. “Ēranšahr nach der Geographie des Ps. Moses Xorenaci”, Abh. d. Ges. d. Wiss. Zu Göttingen, Ph. – hist. KI. NF III:2, Berlin 1901, p. 153 n. 49.
Согласно Махмуду Кашгарскому (МК, I, 343), Taškend < taš ‘камень’ + kend ‘город’, причем он приводит и другое, так же, на мой взгляд, иранское, название города: Terken или Тäркäн (МК, I, 343) – ‘мощный’ или ‘высокий’ город’. Однако, ссылаясь на Махмуда Кашгарского, ряд исследователей считают имя Ташкент тюркским. См. например, Махпиров В. У. Указ соч., с. 80. Однако уже М.Е. Массон показал, что отождествление Ташкента с Каменной башней Птолемея основано на недоразумении — позднейшем, вторичном «народном» толковании иранского топонима, так что всерьез воспринимать такую аргументацию не стоит, — см. Массон М. Е. Прошлое Ташкента. – Известия АН Уз. ССР, 1954, № 2, с. 106; Бартольд В. В. , Соч., т. 3., с. 501. – АА.
Издано G. Messina S.I. Analecta Orientalia, 3, Roma, 1931.
Die chinesichen Nachrichten zur Geschichte der Ost-Tūrken (T’u-kūe) (=Göttinger Asiatishe Foschungen Bd. 10), Wiesbaden 1958, pp. 56, 128, 412, 466.
В «Гао сэн чжуань» (5-6 вв. н. э.) среди имен шрамана — проповедников буддизма в Лояне при династии Хань ( время правления императоров Лин-ди, 168-189 гг. и Сянь-ди, 190-219 гг) упоминаются Кан Мэн-сян и Кан Цзюй. Если фамилия первого (Кан) означает его происхождение из Согда, то второй, видимо, кангюец (он упоминается как переводчик буддийских текстов), — см. Хуэй Цзяо. Жизнеописания достойных монахов (Гао сэн чжуань). – Памятники письменности Востока, XCIX, 1, М., 1991, с. 108; Литвинский Б. А. Буддизм в Средней Азии. — Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье, М., 1992, с. 442; его же. Распространение буддизма в Средней Азии. – Центральная Азия в кушанскую эпоху, М., 1975, с. 195; Васильев Л. С. Кушаны и проникновение буддизма в Китай. – Центральная Азия в кушанскую эпоху, М., 1975, с. 210-215. В гаочанских погребениях мог. Астана, расположенного в Турфанском оазисе, обнаружены подушные и подворные списки IV-V вв. н. э., в которых наряду с значительным количеством некитайских имен фигурируют такие фамилии как Чэ (выходец из Чэши — Ярхото), Шань (из Шаньшаня – Лоулань — Крорайна), Лун (из Яньцы — Куча), Бай (Бак) из Цюйцы – Карашахр, Цао Ачжипаньто (Acibanda) (из Уструшаны) и фамилия Кан. Последняя фамилия, вероятно, означала выходцев из Согда в широком смысле, а не только самаркандцев: Кан Яньпомынто (Ynphamanda), Кан Лушань (Roxšan) и т.д. Интересно, что иранское имя Лушань (Roxšan) носил танский генерал Ань Лушань, которого относят к тюркам Ашина (фамилия Ань означала выходцев из Парфии). См. Лубо-Лесниченко Е. И. Могильник Астана. – Восточный Туркестан и Средняя Азия. История. Культура. Связи. М., 1984, с. 108-120. – АА.
Китайские истории Бэйши, Суйшу и Таншу сообщают, что все правящие дома Кана (иначе: Самогянь, Лимогянь, Сивиньгинь — Самарканд) а так же Ngan-si — родственный царям Канга правящий дом Бухары (Po-hou), происходят от юечжей дома Чжао-у: (АК (эпоха Хань) tiog miwo, ДК (эпоха Тан) t’siäu miu,). Иногда указывается, что Чжаову это название города юечжей, расположенного к северу от гор Цилянь и на северо-восток от города Ганьчжоу. Согласно комментариям эпохи Тан, имя ‘Цилянь’ в названии округа, где проживают остатки племени яньто (тардуши), является китайской транскрипцией сюннуского слова со значением ‘небесный’, — Малявкин А. Г. Историческая география Центральной Азии, Новосибирск, 1981, с. 103-104. В Ханьшу XIII, гл. 94а, л. 7а есть такой отрывок: ‘Шаньюй происходит из фамилии Люаньди. В их государстве его именуют «Чэнли гуду шаньюй». Сюнну называют небо – чэнли, а сына называют – гуду. [Слово] шаньюй означает «обширный» и показывает, что носитель этого титула обширен подобно небу’, — Таскин В. С. Указ. Соч., с. 133, прим. 98. к гл. 110 «Повествование о сюнну» Шицзи Сыма Цяня. ‘цилянь’ (чэнли) < ‘чангар’ > ‘тэнгэри’, согласно Г. Бэйли, восходит к сакскому čangaraka ‘[небесный] круг’. В то время Цилянем называли часть хребта Нань-Шань в провинции Ганьсу; в эпоху Хань, согласно «Шицзи» Сыма Цяня, так называли Восточный Тянь-Шань. — см. Материалы по истории сюнну (по китайским источникам). Пред., перев., прим. В. С. Таскина, М., 1968, с. 110 (Жизнеописание военачальника Ли). В других случаях Чжао-у помещают между Дуньхуаном и Цилянь-Шань.
Объяснения этимологии чжао-у (в т.ч. от сакск. кушанского yavuqa) у С. Конова, В. Радлова, И. Маркварта, Ф. Хирта, Э. Шаванна, В. Бартольда и Х. Хаусига приводит Смирнова О. И. Очерки из истории Согда, М., 1970, с. 24-38. О возможном отношении этой ветви юечжей так же и к происхождению ранних хорезмийских династий («сиявушидов», по С. П. Толстову) см. Вайнберг Б. И. Указ. cоч., гл. I. – АА.
https://shosh.uz/uz/pentti-aalto-toshkent-2/