Облик Ташкента XIX века (взгляд приезжего)

Post Views:
401

Процесс накопления научных знаний длителен, сложен и подчас противоречив. Свой вклад в него, наряду с учеными, внесли торговые люди, путешественники, писатели, художники, оставившие путевые очерки, заметки, рисунки. И хотя сведения, донесенные до нас этими источниками, не всегда равнозначны, зачастую имеют неточности, требуют внимательного и критического прочтения, но без них невозможно воссоздать реальную картину эпохи, окунуться в атмосферу прошедшей жизни, ощутить ее своеобразие[1].

В истории Ташкента XIX век – это век серьезных перемен и событий, кардинально изменивших облик города, жизнь его обитателей[2]. Круг лиц, посещавших благодатную и таинственную землю Средней Азии, постепенно расширялся. Особенно он вырос после завоевания края Российской империей и строительства железной дороги.

На рубеже XVIII и XIX вв. Ташкент посетили шихтмейстеры (горные чиновники) Тимофей Бурнашев и Михаил Поспелов, приехавшие по просьбе правителя города Юнус-ходжи для поиска полезных ископаемых и открытия рудных приисков. В оставленных ими описаниях даны подробные сведения о Ташкенте и близлежащих районах. Они также сообщают и о некоторых исторических событиях предшествующего периода.

Рассказывая «О местоположении, климате и способностях к произведениям земли вообще», авторы, отмечая благоприятные условия Ташкентского оазиса, подчеркивают, что эта земля принадлежит к лучшей части Азии, климат которой «весьма способен к обитанию».

Специальный раздел посвящен описанию Ташкента. «Вид города Ташкента, – сообщают авторы, – издали представляется глазам обширнейшим садом, кой, скрывая низкая здания, сам делается виден, несмотря на окружающую стену… Он обнесен стеною, имеющую высоту до 26-ти, в толщину сверху до 3-х, а в низу до 6 футов, в окружности же около 18 верст. На случай выезда из города сделаны шесть деревянных ворот, к коим в ночное время становится караул, но нет ни рва, ни другого извне укрепления»[3].

Отметим, что вопрос о площади города, размерах стены, его окружающей, количестве в ней ворот и проходах в различных источниках освещается по-разному. Филипп Назаров, посетивший Ташкент дважды в 1813 и 1814 гг. по пути в Коканд и на обратной дороге, отмечает, что городская стена была 15 верст, имела 12 ворот, что цитадель располагалась отдельно от города на расстоянии ¼ версты.

Описывая планировку города, Т. Бурнашев и М. Поспелов сообщают: «Порядок в расположении улицами домов отчасти приметен, но более оные смешаны без всякого разбору. Улицы же чрезвычайно узки и неровны; ездят по обыкновению только на верховых лошадях, не имея никакого рода возков или телег»[4]. Таким образом, они отмечают малую ширину улиц, хаотичность застройки, как и многие другие приезжие, не знакомые с историей развития восточного города, привычные к определенной регулярности, свойственной застройке ряда городов Запада.

Однако, как известно, здесь существует определенная система. Как пишет архитектор В.А. Нильсен, все тупички как бы вливаются в переулки, то есть в более широкие улицы, и последние – в основные радиальные артерии, которые обязательно выведут либо в центр города, либо к городским воротам. Объемно-планировочная структура города чрезвычайно типична. Вся его радиально-центрическая схема планировки наглядно показывает постепенность развития города. По мере его роста развитие примыкающих к шахристану и базару предместий увеличивалось, и территория города и подходящие к городу и изгибающиеся дороги превращались в радиально направленные улицы, ведущие к новым воротам. Поскольку эти улицы образовались из сельской дороги вместе с увеличением фланкирующих их жилых кварталов, они были узкими (6-8 м), кривыми. Еще более узкими и кривыми были все второстепенные улицы, бесчисленные переулки, тупики, количество которых без конца увеличивалось за счет дробления частных владений, в связи с ростом семьи, появлением новых построек внутри кварталов[5].

Ретроспективный взгляд на историю XIX в. позволяет увидеть, как происходившие события вызывали значительные изменения в планировке города, в конструкциях зданий, в численности его обитателей. Так, Кокандский хан, захватив Ташкент, для обеспечения устойчивости своей власти в городе возвел на берегу Анхора новую Урду (крепость), изменившую облик города. Ф. Назаров описывал ее так: «Укрепление сие обнесено со стороны Кокании двумя высокими каменными (сырцовый кирпич) стенами и двумя глубокими рвами, а к городу одной стеной и глубоким каналом до 50 саж. ширины (Анхор). Въезд в укрепление сия по узкой тропинке. В середине укрепления на возвышенном месте построен замок, обнесенный высокими стенами и тремя рвами, имеющими по 7 сажень (цитадель). В сем замке живет главнокомандующий, имеющий полную власть казнить смертью без доклада владетелю (хану)…Замок прежнего владельца (Юнуса-ходжи) разрушен до основания и мы видели на том месте груды камней»[6].

Такое расположение крепости, когда владетели отделялись от основной территории города каналом, мощными стенами, было не случайным. Оно свидетельствовало о том, что они хотят в военном отношении господствовать над городом и иметь возможность быстрой эвакуации в случае необходимости.

По-разному оценивали современники численность построек и населения Ташкента начала XIX в. «По примерному исчислению, – указывают горные чиновники Т. Бурнашев и М. Поспелов, – во всем городе полагать можно домов около 10 тыс., жителей мужского пола – до 40 тысяч»[7]. Посетивший Ташкент в 1820 г. полковник Мейендорф писал, что в нем минимум 3000 домов, окруженных глиняной стеной. В Ташкенте десять медресе: три из них выстроены по образу бухарских[8]. Барон Гумбольдт, в свою очередь, отмечал: «Город этот велик и, может быть, до 30 верст в окружности, но построен неправильно с тесными улицами. В нем насчитываются до 15000 домов, около 100000 жителей и до 320 мечетей»[9].

Жители расселялись по махаллям. В середине XIX в. в Шейхантаурской части их было зарегистрировано 52, Сибзарской – 38, Кукчинской – 38[10].

Важность Ташкента как торгового и военного пункта отмечал А. Вамбери, посетивший в 1863 г. Персию и Среднюю Азию: «После Коканда заслуживает упоминания Ташкент, главный торговый центр ханства, где в настоящее время, как я слышал от многих людей, есть немало состоятельных купцов, ведущих значительную торговлю с Оренбургом и Кызыл-Джаром (Петропавловском). Ташкент, поддерживающий транзитную торговлю с Бухарой, Кокандом и Китайской Татарией, – один из важнейших городов Средней Азии, к нему тайком подбираются русские, их последние форпосты (Кале-Рахим), как уже отмечалось, отделяют от него всего несколько дней пути. Обладая этим важным и в военном отношении пунктом, Россия без труда овладеет Бухарским и Кокандским ханствами, так как то, чего не смогли добиться русские штыки, совершит пламя разногласий, раздуваемое между обоими ханствами Петербургом»[11].

После завоевания Ташкента царскими войсками в 1865 г. появились записки, оставленные военными. Казачий офицер А.П. Хорошихин был направлен в 1865 г. в Туркестан, где и написал на основе наблюдений очерки о Коканде, Ташкенте и Самарканде. В очерке о Ташкенте он отмечал, что сады окружают его со всех сторон лентою шириной в несколько верст. Однако их вырубают на постройки и на дрова, так как с основанием русского квартала в этом возникла большая надобность. Далее он сообщает, что «по оврагам, которых в городе множество, стучат толчеи и шумят мельницы, часто среди весьма живописной местности. Местами вы проезжаете через небольшие площадки, обстроенные лавочками с живностью; местами улицы темны от нависших над ними через стены соседских садов тополей и вербы; порою встречаются на улицах одинокие памятники (мазары) над могилами святых или героев и высятся здания мечетей. Город окружен сплошною глиняной стеной, в которой имеется 12 ворот, почему кочевники и зовут Ташкент двенадцативратным». Хорошихин дает подробное описание Ташкентского базара, отмечая, что он очень велик и оригинален. «Ташкентские караван-сараи завалены хлопком, который и составляет главный предмет собственно оптовой торговли Ташкента. Ковры, паласы и всякие другие предметы среднеазиатских мануфактур удобнее покупать в этих сараях из первых рук…Ремесленников в Ташкенте, сравнительно с купцами, не много, но ремесла все-таки и здесь имеют представителей». Отмечая умелость и восприимчивость местных жителей, он называет портных, сапожников, кузнецов, столяров, красильщиков, штукатуров и даже самоучку часовщика[12].

В путевом дневнике (1883 г.) подполковника В.В. Крестовского[13], служившего чиновником особых поручений при Туркестанском генерал-губернаторе, привлекает внимание описание Эски-Ташкента. «Станция, – пишет он, – не более как обыкновенный… кишлак с двумя-тремя караван-сараями, предлагающими свое гостеприимство, за известную, конечно, плату, проходящим по пути караванам. Но когда-то, в глубокой древности, как указывают предания, город Ташкент стоял здесь, на этом месте, и только уже впоследствии, постепенно занимая предместьями и садами все новые и новые участки земли в северо-восточном направлении, будто бы передвинулся незаметно в течение нескольких веков на свое нынешнее место, оставив прежнему запустелому городищу одно лишь имя Старого Ташкента»[14].

После завоевания Туркестана Россией строительство новой части Ташкента началось с разрушения оборонительных и военных построек на берегу Анхора. Была снесена кокандская Урда, частично стены старого города. Новые постройки, возводившиеся летом и осенью 1865 г., носили военный характер. Основное сооружение – новая крепость. Для ее устройства использовали землю от старых разрушенных пахсовых стен города. Первым зданием европейской архитектуры стал невысокий домик генерала М.Г. Черняева с толстыми стенами из сырцового кирпича и небольшими окнами.

С приданием Ташкенту статуса административной столицы генерал-губернаторства и приездом первого генерал-губернатора фон Кауфмана сюда хлынул огромный поток различного люда. Город стал быстро застраиваться[15]. В 1877 г. он занимал одну квадратную версту, в 1904 г. – 25 квадратных верст, в 1911 г. – около 30 квадратных верст[16]. В 1877 г. в Ташкенте проживало около 100 тыс. коренного населения, а в русской части – 4 тыс. жителей, не считая воинских чинов и их семейств. Точные данные о численности населения дала Первая всероссийская перепись населения (1897 г.). По ее данным, в городе проживало 155673 человека[17].

Ташкент стал «самым значительным городом Арало-Каспийских стран и даже одним из первых городов во всей Российской империи, – отмечает Элизе Реклю, – по численности населения этот город не уступает даже Тифлису. Раскинутый на таком же обширном пространстве, как Париж на 13 км в длину и от 7 до 8 км в ширину, Ташкент имеет, впрочем, еще небольшое число жителей в сравнении с протяжением занимаемой им площади, дома почти все низкие, скрыты зеленью, так что издали город кажется сплошным лесом; только крыши высоких зданий русской постройки, да купола некоторых мечетей поднимаются над тополями, ивами и другими деревьями, растущими по краям каналов»[18].

Путевые заметки, очерки путешественников, как правило, дают описание внешнего облика посещаемых мест, подмечают наиболее экзотические картины, непривычные для его глаза. Точное, пронизанное чувством изображение происходящего может дать только человек, длительное время живущий в данной местности и активно участвующий в местной жизни. Особенно яркими эти описания получаются у человека талантливого, пытливого, имеющего художественный дар. В силу этого художественные произведения зачастую дают нам психологически более достоверные описания минувшей эпохи. Среди таких авторов, погружавших читателя в реалии той эпохи, и Н.Н. Каразин[19]. Его книги, написанные по законам художественной прозы, все же являются достоверными свидетельствами того, как строился тот Ташкент, который станет впоследствии крупнейшим городом Средней Азии. «Красивые одноэтажные белые домики окаймлялись аллеями молодых, недавно посаженных тополей. Почти всюду,- пишет автор,- куда только хватало зрения, видны были безобразно перепутанные леса вновь созидающихся построек; на просторных площадях сложены были запасы строевых материалов. Почти в самом центре из-за громадной палатки с крестом на верху, заменявшей временно церковь, виднелись ярко освещенные окна магазинов. На шоссированных, прямых и широких улицах кипела жизнь: сновали экипажи, всадники и пешеходы. Днем все живое пряталось от невыносимой жары, зато вечером, когда зной сменялся живительной, полной аромата прохладой, все, что только могло двигаться, выходило на улицы.

Просторно и широко раскинулся новый, словно из земли выросший город, но все в нем, на что только вы ни обращали внимание, поражало своей недоконченностью. Это город-лагерь, и долго еще на нем будет лежать эта своеобразная печать…»[20].

Ташкент – это крупный торговый город. Еще Т. Бурнашев и М. Поспелов писали о нем, как о важном узловом пункте на торговом пути от России через Среднюю Азию к Индии и Китаю. В 30-е годы XIX в. Ташкент привлек на свои рынки 44% всех российских товаров среднеазиатского ввоза, а в 50-е годы почти половину. Эта квота продолжала увеличиваться и впоследствии. Город, в свою очередь, продавал в 50-е годы в Россию 85% всего объема среднеазиатского экспорта сухофруктов.

Одним из первых иностранцев, посетивших Ташкент, после завоевания края Россией, был Юджин Скайлер[21], достаточно долго пробывший в нем и оставивший описания как самого города, так и его жителей.

Большое впечатление на приезжего произвели многочисленные городские базары. Он описывал их в импрессионистской манере, давая живописные картины базарного быта крупными мазками, позволяющими зрительно увидеть горячее солнце, оживленные торговые ряды, снующих и торгующихся людей, дым от шашлыков, крики животных. «Ташкент полностью соответствует идеалу азиатского города, имеющего большую Джума мечеть, в которой по пятницам собирается все население города и представлены все 32 гильдии ремесленников (касабов), работающих на базаре. Каждая улочка посвящена какому-то единому виду ремесла-торговли; здесь находятся лавки, торгующие шелком, там – ювелирные, здесь работают по меди. И вдруг перед вами большие ворота, за которыми виден двор караван-сарая, где располагаются приезжие и хранятся товары»[22].

Ему вторит Генри Лансделл[23]. «Что касается импорта и экспорта из Ташкента, – пишет он, – то об этом можно получить представление, исходя из того факта, что в 1876 г. было завезено товаров из России, Бухары и Семиречья на 23669 верблюдах, 804 телегах и 1355 лошадях. Из Ташкента было вывезено товара на 2323 верблюдах, половина которого была экспортирована в Россию, а часть – в Коканд и другие города Средней Азии».

В Ташкенте проводились осенние и весенние ярмарки, и базары отличались большим разнообразием и выбором товаров. Лансделл, везде посещавший базары, повествует: «Там мы купили прекрасные фрукты. Но мы искали древности и предметы, которые бы воплощали в себе национальные особенности. Мы видели разложенные бухарские и кашгарские ковры и коврики ценой в 4 и 2 фунта соответственно. Я видел очень красивый узбекский чодир (шатер), сделанный из местного шелка, который прекрасно бы смотрелся на английской лужайке. Он стоил всего 12 фунтов. Но я хотел купить вещи, которые не занимали бы много места. Мое внимание привлекли «чалвар» – пара кожаных штанов цвета шоколада, покрытых вышивкой всех цветов радуги. Я с радостью купил несколько кошельков местного фасона, носовые платки и мотки местного шелка. Здесь же продавались тюбетейки, которые мусульмане носят постоянно, не снимая их даже в помещении. Некоторые тюбетейки из Шахрисабза и Бухары были сделаны с большим вкусом и мастерством.

Также там продавались вышитые тапочки, похожие на те, которые я видел на Кавказе. Продавались великолепные тонкие муслиновые носовые платки и шали, вышитые разноцветным шелком. Они были необыкновенной работы, так как у них не было различий между лицевой и изнаночной сторонами.

Я купил для Британского музея типично азиатскую вещь – чилим. Но самая прекрасная вещь, встретившаяся мне, – это расшитые разноцветными нитками наволочки для подушек, сделанные из мягкой кожи, и вышитая скатерть прекрасной ручной работы»[24]. Таким образом, свежесть и красочность восприятия, свойственная взгляду приезжего, способствует воссозданию полной картины истории города XIX в.

Завершая, отметим, что те значительные перемены, которые произошли в жизни Ташкента исследуемого периода, наглядно отразились в источниках, часть из которых еще ждет своих исследователей.

Сегодня, когда перед историками стоят важные задачи по интенсификации научных исследований, углубленному анализу исторических процессов, особое внимание необходимо обратить на изучение и сопоставление различных групп источников, дополняя воссозданную картину сведениями из художественной литературы, созданной на основе событий, происходивших в важные переломные моменты истории.

В.Л. Геншке, Т.Е. Ваганова

Тошкентнинг XIX асрдаги қиёфаси (хорижлик нигоҳида)

Мақола XIX асрда Тошкентда бўлган чет эллик сайёҳлар, ёзувчилар, рассомларнинг шаҳар тўғрисидаги қарашларига бағишланган. Тошкент тўғрисидаги тарихий манбалар шу пайтларда яшаб ўтганлар хотирасидан олинган.

V.L. Genshtke, Т.Ye. Vaganova

Tashkent in the 19th Century by View of Foreigner

The article tells us about some travellers, writers, and artists who visited Tashkent in the 19th century and wrote about the city in their books. These memoirs have been published and they are considered to be a trustworthy source on history of Tashkent in that period of time.

[1] Учитывая небольшой объем статьи, авторы рассмотрят лишь часть из имеющихся российских и иностранных источников, рассказывающих о Ташкенте XIX в

[2] В начале XIX столетия Ташкент потерял свою независимость, будучи покорен Кокандским ханством. Весь период его подчинения кокандским ханам характеризовался политической неустойчивостью. Город неоднократно переходил из рук в руки, оказываясь под властью то Кокандского ханства, то Бухарского эмирата, то хокима. После завоевания края Российской империей и образования в 1867 г. Туркестанского генерал-губернаторства Ташкент стал его административной столицей

[3] История Узбекистана в источниках. Известия путешественников, географов и ученых XVI – первой половины XIX в. / Сост. Лунин Б.В. Ташкент, 1988. С. 148

[4] Там же. С. 149

[5] Нильсен В.А. У истоков современного градостроительства Узбекистана (XIX – начало XX века). Ташкент, 1988. С. 20-21

[6] Соколов Ю. Ташкент, ташкентцы и Россия. Ташкент, 1965. С.104-105

[7] История Узбекистана в источниках. Известия путешественников, географов и ученых XVI – первой половины XIX в. С.149

[8] Мейендорф Е.К. Путешествие из Оренбурга в Бухару. М., 1975. С. 70

[9] Барона Гумбольдта путешествие в 1829 году по Сибири и Каспийскому морю. СПб., 1837. С. 122

[10] История Ташкента: с древнейших времен до победы февральской буржуазно-демократической революции. Ташкент, 1988. С. 123

[11] Вамбери А. Путешествие по Средней Азии. М., 2003. С. 275

[12] Коканд, Ташкент, Самарканд в описании А. П. Хорошихина (60-70-е годы XIX в.). // История Узбекистана в источниках. Узбекистан в сообщениях путешественников и ученых (20-80-е годы XIX в.) / Сост. Лунин Б. В. Ташкент. 1990. С. 170-173

[13] В.В. Крестовский известен, прежде всего, как писатель, в первую очередь, как автор романа «Петербургские тайны» (роман более известен как «Петербургские трущобы. Книга о сытых и голодных»)

[14] Путевой дневник В.В. Крестовского (1883) // История Узбекистана в источниках. Узбекистан в сообщениях путешественников и ученых (20-80-е годы XIX в.). С. 179

[15] В 1866 г. инженером Колесниковым был разработан первый проект застройки, а в 1870 г. инженером Макаровым составлен первый генеральный план строительства новой части Ташкента. Местом для строительства была выбрана территория между арыками Бозсу и Чаули. Предполагалась радиальнокольцевая система застройки

[16] История Ташкента… С. 143

[17] Добросмыслов А.И. Ташкент в прошлом и настоящем. Исторический очерк. Т. 1912. С. 42.; Первая всероссийская перепись населения Российской империи 1897 г. Т. 86. С.56

[18] Реклю Элизе. Земля и люди. Всеобщая география. Кн. IV. СПб., 1898. С. 502

[19] Н.Н. Каразин – военный, художник, этнограф, писатель. Прожил в Средней Азии 9 лет. Автор ряда романов, повестей и очерков, по преимуществу о среднеазиатской действительности. Среди них: «На далеких окраинах», «Погоня за наживой» и др. Выпустил альбом хромолитографий «Хивинский поход»

[20] Каразин Н.Н. На далеких окраинах. СПб., 1904. С.18

[21] Юджин Скайлер — дипломат, писатель, переводчик, путешественник и ученый, родился в Итаке, штат Нью-Йорк, в 1840 году. В 15 лет поступил в Йельский университет, окончил его в числе лучших. Член американской дипломатической миссии в Санкт-Петербурге, прибыл в Ташкент в 1873 г. О своих поездках предоставлял информацию Национальному географическому обществу и написал книгу: Schuyler Eugen «Turkestan: Notes of a Journey in Turkestan, Khokand, Bukhara and Kuldja. New York, 1876

[22] Мукминова Р.Г., Филанович М.И. Ташкент на перекрестке истории (очерки древней и средневековой истории города). Ташкент, 2001. С. 100-103

[23] Генри Лансделл, священнослужитель, британский подданный, родился в 1841 г., учился в Хайбери в колледже Св. Джона, где и принял сан в 1867 году. Начиная с 1874 года, он путешествовал по странам Восточного полушария. В 1882 году посетил Туркестан. В сентябре 1882 года был в Ташкенте. В 1885 году он опубликовал свою двухтомную книгу, снабженную картой и иллюстрациями, основанную на центральноазиатских впечатлениях: Lansdell H. Russian Central Asia including Kulja. Bokhara, Khiva and Merv. V. 1, 2. London, 1885

[24] Lansdell H. Russian Central Asia including Kulja, Bokhara, Khiva and Merv. V. 1. London, 1885. Р.459-460. Перевод текста, используемого в статье, с английского языка осуществлен Т.Е. Вагановой