Народы Узбекистана. Китайцы

Post Views:
96

Самоназвание – хань, ханьжень. Народ, основное население КНР. Язык китайский сино-тибетской языковой семьи. Верующие китайцы исповедуют буддизм северной ветви, даосизм и конфуцианство, а также культ предков. Основная масса индифферентна к религии.

Китайцы в Узбекистане: 1926 г. – 108
1979 г. – 656
1989 г. – 816

Знакомство Китая с Узбекистаном имеет давнюю историю. Китайские купцы посещали его по крайней мере со времени открытия Великого шелкового пути. Ученые не исключают возможности, что отдельные китайские предприниматели могли прибывать в Бактрию еще на заре нашей эры для культивации шелка. Кроме того, тесные торговые связи с Китаем способствовали развитию в Средней Азии оружейного дела.

В Ташкентской области известен пункт Чиназ, средневековый Чинатчкет – “китайский город”, где оседали купцы. Сюда в VII-VIII вв. приходили китайские миссионеры-буддисты.

В VIII в. предпринимались попытки захватить Ташкент и оказывать влияние на его политические связи с другими владениями. Сохранились данные о присылке в Согд посольств китайской принцессы.

Как свидетельствуют письменные источники, в 751 г. на реке Тараз (ныне Талас) арабские войска во главе с Зияд бен Салихом одержали победу над многочисленной китайской армией под предводительством Гао Сянь-Чжи. Двадцать тысяч китайцев попали в плен и таким образом оказались в Мавераннахре. Среди китайских военнопленных, поселенных в Самарканде, оказались специалисты бумажного производства. Они и передали местному населению секрет изготовления бумаги из хлопкового сырья.

В эпоху Саманидов китайские послы преподнесли в дар бухарскому правителю несколько картин, выполненных в традиционной манере китайской живописи, красота и утонченность которых вызвала восторг у местных вельмож.

Может быть по этой причине, уже позднее, в XIII-XIV вв., после завоевания Средней Азии монголами, “здесь, при дворе джагаидов, подвизались китайские художники, деятельность которых не могла пройти бесследно и для мастеров Мавераннахра, тем более что традиция называет в качестве основателя школы среднеазиатских живописцев Устад-Гунга, стажировавшегося в Китае”.

В эпоху Амира Темура и Улугбека китайские мастера возводили впечатляющие строения, подтверждением чему являются китайский павильон “читихона” в садике Улугбека близ его обсерватории, восьмигранный памятник в комплексе Шахи-Зинда на южной окраине Самарканда.

По сообщению Рюи Гонзалеса де Клавихо, в 1404 г. к Амиру Темуру прибыло китайское посольство, но было принято довольно прохладно: шла подготовка к походу на Китай. Однако при преемниках Амира Темура регулярные посещения среднеазиатскими послами китайского двора возобновились.

И все же надо признать, что, несмотря на тесные дипломатические, культурные и торговые связи между двумя соседями (в Бухаре и Самарканде восточные ворота назывались “Китайскими”), китайцы оставались лишь частыми гостями в Темуридской империи.

Многовековые контакты народов двух стран особенно ярко отразились в культуре ферганцев (в орнаментальном искусстве, оригинальности узбекского текстиля, архитектурном декоре). В этом плане интересно наличие коневидных драконов на портале медресе Рустамбека в Ходженте (XIX в.).

В позднее средневековье некоторое число китайцев прибыло в эти края в качестве пленников. В 80-е гг. XIX в. отдельные жители Синь-Цзяна, в том числе и китайцы, неоднократно обращались к царской администрации Туркестана с просьбой оказать содействие в розыске их родственников, предположительно обращенных в рабство и увезенных в Кокандское ханство.

В конце XIX – начале XX в. в Ташкенте, Самарканде, Бухаре и Коканде активно действовали филиалы Русско-китайского банка. Об успехах банкиров свидетельствовали их роскошные апартаменты. В то же время этнические китайцы, жившие в Ферганской долине, Самаркандской и Сырдарьинской областях, составляли, главным образом, малоимущий люд.

В годы гражданской войны в Туркестане китайцы сражались в составе интернациональных бригад на стороне Советской власти. Известен Самаркандский мусульманский кавалерийский дивизион, в рядах которого были китайцы. Командиром дивизиона был также китаец Пау-ти-сан. Из архивных данных нам известны имена рядовых красноармейцев — Лю Фа-Ля, Чин Фу-Кай, Лю То-Сан Чин Ю, Кончисан Икохо и др. Весной 1919 г. Был предоставлен “свободный проезд на родину китайским подданным, проживающим в пределах Туркестанской республики”. Уехали 400 чел.

В середине 20-х гг. XX в. оставшаяся немногочисленная диаспора китайцев имела в Ташкенте свой клуб-читальню, были созданы условия, как взрослым, так детям школьного возраста, для получения начального образования на родном языке. Один из мигрантов – Ван Цзи Мин преподавал китайский язык на восточном факультете Среднеазиатского университета.

Китайцы старались селиться компактно. Так, в Кургантепинском уезде Самаркандской области в 1917 г. проживал 31 чел. китайского происхождения.

Ю.Ф. Буряков, Л.И. Жукова

Оседание китайцев в Узбекистане в XX столетии приходило в три этапа.В 1920-х гг. в Узбекистане расположились на жительство бывшие солдаты Красной Армии. В это же время стали прибывать торговцы и студенты. В 1933 г., после закрытия советско-китайской границы, все они вынуждены были здесь остаться. Среди них абсолютное большинство составляли мужчины. В 1935-1936 гг. в Узбекистане организовывались китайские колхозы, в частности колхоз “III Интернационал” в ныне Уртачирчикском районе Ташкентской области. В 1937 г. многие китайцы подверглись репрессиям, часть уехала в Сибирь и на Дальний Восток. Лишь около трети осталось в Узбекистане. QHH И их потомки и составляют условную первую группу китайских переселенцев.

Вторая группа – переселенцы 1960-х гг. Проживают они в основном в Ташкенте и Ташкентской области. Характерное занятие сельских жителей – выращивание бататов, грибов. Много среди них врачей традиционной китайской медицины. Третья – временно проживающие здесь предприниматели, многие с семьями.

Современная этнокультурная ситуация с китайцами в Узбекистане имеет различную демографическую основу. Первую группу китайцев составляли исключительно мужчины, которые, оставшись, женились на русских, татарках и др. Большая часть их потомков брали фамилии матерей и записывались русскими. Лишь немногие сохранили китайские фамилии и национальное самосознание. Но и среди них наблюдается дальнейшее слияние с русскоязычным населением.

Во второй группе китайцев процент мужчин также значительно преобладает над женщинами. Естественен среди них и большой процент вступивших в межнациональные браки.

Представители третьей группы, как правило, являются гражданами КНР и проживают в Узбекистане временно. Их семьи н абсолютном большинстве моноэтничны.

Сказанное выше, а также малочисленность китайцев в Узбекистане, дисперсное их расселение во многом объясняет недостаточное знание вторыми и последующими поколениями китайских традиций, выражающихся, главным образом, в умении готовить китайские национальные блюда, есть палочками, в соблюдении определенных обрядов и праздников жизненного цикла: годовщины ребенка, похоронного обряда с традиционными поклонами, сжиганием бумажных денег и похоронных принадлежностей на могиле, посещение могилы в строго определенное время весной и осенью и некоторые другие. Сохранился обычай встречи Нового года по лунному календарю – Чунцзе. Жители сельских местностей устраивают теплую лежанку – кан, на которой спят люди старшего поколения. Процент знания китайского языка в этой группе невелик.

Отличие второй группы заключается в знании китайского языка значительной ее частью, хотя из поколения в поколение их число уменьшается.

Китайцы третьей группы – деловые люди. Они хорошо владеют родным языком и, по возможности, соблюдают китайские традиции.

Тяготение китайцев первой и второй групп к русскоязычному населению в целом определило их дальнейшее этнокультурное развитие – неизбежное слияние. Лишь небольшая часть китайцев второй группы – из моноэтнических семей. Представители третьей группы продолжают быть носителями китайской культуры и имеют китайское самосознание.

М.Д. Савуров

Литература:

1. Амитин-Шапиро 3. Л., Юабов И. М. Национальные меньшинства в Узбекистане. Ташкент, 1935.
2. Зотов П. Д. К истории бумажного производства на Востоке // Труды Института востоковедения АН УзССР. 1954. Вып. 3. С. 158.
3. Левушкина С. В. Когда появился шелк в Средней Азии // Вехи времен. Ташкент, 1989. С. 36.
4. Никольская Г. Б. Некоторые материалы о выходцах из Китая в Туркестане после Октября 1917г.//Труды САГУ. 1959. Вып. 151.
5. Она же. Некоторые данные об отходничестве из Северо-Западного Китая в Туркестан (в конце XIX – начале XX века) // Труды ТуркмГУ. 1962. Ст. 194. С. 49-60.
6. Она же. Выходцы из Синьцзяня в Туркестане в конце XIX – начале XX в. Канд. дисс. Ташкент, 1969.
7. Пугаченкова Г. А., Ремпель Л. И. Выдающиеся памятники изобразительного искусства Узбекистана. Ташкент, 1960. С. 89.
8. Пугаченкова Г. А., Такташ Р. Искусство народа//Звезда Востока. 1956

Этнический атлас Узбекистана.

© Институт «Открытое Общество» – Фонд содействия – Узбекистан, 2002.
Совместное издание «ИООФС – Узбекистан» и ЛИА Р. Элинина, 2002 г.