Когда ты устанешь меня держать и в мутный пруд зашвырнешь блесну, колосьев спелых погибнет рать, остынет солнце. И я уйду.
Шестое, май, говорит Весна. С рассудка счистив коросту ржи, на землю бросив ненужный хлам, себя отправлю в другую жизнь. Надев рюкзак, завязав шнурки, взяв сигареты и пару книг, и не коснувшись твоей руки, корабль направлю на материк. И дикий пес побежит за мной, и черт, играющий на трубе. Дорогой долгой, тропой кривой, я двинусь в путь от тебя к себе. Шагая под проливным дождем, из звезд слагая свой гороскоп, тьму препарируя фонарем, сбивая головы колосков, я буду петь о своей любви, упрямо верящей в чудеса. Ботинком пыльным чеканя ритм, шагая слепо, закрыв глаза.
Когда я стану тебе чужим, и до оскомины на зубах, сожги меня, как сжигали Рим, и над колодцем развей мой прах. А сердце ты закопай в лесу, где над могилой сова кричит. И я уйду, навсегда уйду. Так не ищи меня, не ищи.
Но в кабаке, допивая джин,
в объятьях девушки в юбке-клёш,
глотая джаз и табачный дым,
я буду верить,
что ты
найдешь. When you get tired and keep me in a muddy pond you threw lure, ripe ears of die army, to cool the sun. And I’m gone.
Sixth, May says Spring. With reason to clean off the scab of rye on the ground throwing rubbish, I send yourself into the other life. Wearing a backpack, tying shoelaces, took cigarettes and a couple of books, and not touching your hands will direct the ship to the mainland. And the wild dog run after me, and the devil, who plays the trumpet. The road is long, the path of the curve, I move in the way of you to yourself. Walking in the rain, of the stars composing your horoscope, dissecting the darkness of a lantern, beating the head of ears, I will sing of your love, stubbornly believes in miracles. Dusty boots minting rhythm, walking blindly, with his eyes closed.
When I’m a stranger to you, and soreness of the mouth to the teeth, burn me as Rome burned, over the well and scatter my ashes. A heart you bury it in the woods, where the owl cries over the grave. And I’m gone, forever gone. So do not look for me, do not look.
But in the tavern, finishing his gin,
in the arms of a girl in a skirt, flared,
jazz and swallowing tobacco smoke,
I will believe,
What are you
find.