Интеллигенция и власть: опыт борьбы политической элиты Туркестана за независимость (часть 1)

Post Views:
18

Известно, что задолго до прихода большевистской партии к власти в России руководство большевиков, сделали выводы, о необходимости широкой пропаганды положения о якобы происходящем соединении национально-освободительного движения народов окраин с революционным рабочим движением в России, о стремлении большевиков поддерживать различные национально-прогрессивные движения, национальные политические организации разных регионов, выступающие за национально- государственную независимость, за избавление своих народов от колониализма и великодержавного господства Российской империи. Однако руководство и активисты большевистской партии даже словом не поддержали мощные проявления роста национального самосознания и ос­вободительной борьбы коренных народов Туркестана в ходе их восстания в 1916 г.

Следует также подчеркнуть, что сложившаяся в результате беззастенчивой спекуляции интересами беднейших слоев собственно российского населения – рабочих и крестьян – РСДРП(б) даже применительно к России придерживалась политики нейтрализации интеллигенции, которая, по мнению большевистских лидеров, являлась колеблющейся, обслуживающей интересы и потребности буржуазии, помещиков и правящих кругов. Более того, лично Ленин без каких-либо убедительных аргументов, но довольно уничижительно охарактеризовал положение и роль интеллигенции в жизни общества. Он, в частности, считал, что интеллигенция «…не есть самостоятельный экономический класс и не представляет поэтому никакой самостоятельной политической силы», «не примыкая к классу, она есть нуль».

При этом, о том, что в Туркестане, Закавказье национально-патриотические движения, национальные политические организации возглавляются представителями национальной интеллигенции и состоят в основном из них, Ленин знал. Но с присущей ему и многим его сторонникам предубежденностью о якобы вековой отсталости (экономической и особенно культурной) Туркестана, он считал, что национальная интеллигенция должна быть подвергнута классово-большевистской дифференциации и трансформации.

Коканд, ноябрь, 1917 г. Демонстрация, приветствующая Кокандскую автономию, на Крепостной площади. Источник: Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры «Государственный центральный музей современной истории России» (фото позаимствована с сайта mytashkent.uz)

Большевистское руководство, дабы расчистить путь для советизации и большевизации края, всё ещё фактически остававшегося на положении колонии, наряду с вооружённой агрессией против Туркестанской автономии, борьбой против организаций левых эсеров, меньшевиков-интернационалистов, а также русских и еврейских антисоветских организаций, развернули откровенно шовинистические политические и силовые действия по запрещению и ликвидации национальных общественно-просветительных движений и политических организаций.

При этом, опыт уже был. Например, к октябрю 1917 г., колониальными властями и охранкой, полицейскими органами Туркестанского комитета Временного правительства было покончено с целым рядом прежде действовавших национально-патриотических организаций. В их числе были «Турон», «Тарбияи атфол», «Умид», «Баракат», «Гайрат», «Тараккийпарвар», «Озод халк», «Хуррият», «Иттифоки исломия», «Мирваж ул-Ислом», «Жамияти Исломия» и др.

Советская власть, её большевистские руководители понимали, что с джадидизмом, широко распространившемся во всём Туркестане, Бухарском эмирате и Хивинском ханстве, одними только запретительными мерами быстро покончить нельзя. Основные усилия они направили против «Шурои Исломия», «Шурои Уламо» и некоторых других национальных организаций.

Из этих организаций особо популярной и влиятельной среди национальной интеллигенции и коренного населения (преимущественно городского) была созданная в начале 1917 г. «Шурои Исломия».

Именно «Шурои Исломия» больше других патриотических организаций была способна консолидировать и возглавить национально-патриотические силы под лозунгами освободительной борьбы народов Туркестана, хотя эта организация, учитывая реальные условия, не выдвигала задачу достижения полной независимости края от России.

В то же время «Шурои Уламо» не отрицала необходимости реализации политического самоопределения коренных народов Туркестана. Правда, её лидер, избранный в состав руководства Кокандской автономии, в его заседаниях не участвовал.

На основе джадидизма возникли и после октябрьских событий 1917 г. развернули активную деятельность такие национальные политические организации, как «Иттифок»,«Турк адами марказият фиркаси», «Туркистон миллий бирлиги», «Алаш Орда» (на части казахских территорий) и др. Между ними были разногласия, но все они были популярны и поддерживались коренным населением. Имея же в виду, что джадидизм как культурно-просветительское и общественно-политическое движение в масштабах Туркестана единого руководящего или координирующего центра не имел, можно утверждать, что именно «Шурои Исломия», Ташкентская организация которой во главе с Мунавваром кари Абдурашидхановым считалась головной, больше других организаций была способна консолидировать и возглавить национально-патриотические силы под лозунгами освободительной борьбы народов края.

Поэтому, главным направлением политики Советской власти в первые годы было подавление национал-патриотических организаций коренного населения. Причём не только политических, но и всех других, поскольку они возглавлялись национальной интеллигенцией, в частности А.Шакури, М.Абдурашидхановым, О.Махмудовым и др. И поскольку позиции интеллигенции были довольно сильными в городах, органы власти довольно часто без достаточных оснований объявляли о введении военного, осадного и военно-осадного положения в тех или иных городах.

Так, в связи с невиданным, как писала газета «Улуг Туркистон», до этого в истории Ташкента 60-тысячным митингом трудящихся в знак солидарности с Туркестанской автономией и протеста против большевистского роспуска Ташкентской городской думы и с манифестацией населения старого города Ташкента 13 декабря 1917 г. в поддержку Туркестанской (Кокандской) автономии, в Ташкенте было введено военное положение. 29 декабря того же года весь Туркестанский край был объявлен на военном положении. Этот режим действовал вплоть до 8 января 1918 г. В 1918 г. с 13 по 19 февраля на военное положение была переведена вся Ферганская область, а со 2 до 14 марта того же года – Самаркандская область. В этой области с 16 июля до 2 августа 1918 г. действовал режим военно-осадного положения, введённый председателем областного Совета В. Фигельским.

Это был самый удобный способ подавления антисоветских и анти­большевистских выступлений, национально-освободительного движения коренного населения, поскольку во время военного или осадно-военного положения действовал военно-полевой суд, а в Ташкенте – и революционный трибунал.

Не случайно вооружённая ликвидация Туркестанской автономии была осуществлена в период действия введенного большевиками режима военного положения.

Антисоветские, антибольшевистские настроения народных масс Туркестана, на которые опиралась национальная интеллигенция и которые она стремилась возглавить, были столь сильными, что даже в обстановке открытого противодействия, в том числе силового, со стороны ещё не властвующих, но доминирующих в Ташкенте, Самарканде, Андижане большевистских Советов удалось провозгласить образование подлинно интернационалистского по духу, по политическим целям и многонационального по составу населения государства – Туркестанской автономии. Автономным оно было по отношению к России, фактически же оно мыслилось как Туркестанская Федерация, что полностью соответствовало исторически сложившейся специфике расселения и компактного проживания узбеков, казахов, каракалпаков, киргизов, таджиков, туркмен на территории региона. Предусматривалось также, что эта республика, будучи в составе РСФСР, должна пользоваться максимальной экономической, правовой самостоятельностью, иметь свой парламент, свою валюту, свои военные и милицейские формирования и т.п. Вместе с тем, вопреки мнению и позиции многих участников IV чрезвычайного краевого мусульманского съезда, было принято условие: власти Туркестанской автономии свою деятельность должны строить сообразно положениям Шариата.

Тем не менее, именно отсутствие националистических или панисламистских, пантюркистских устремлений в политической программе Туркестанской автономии побудило национальные общественные и политические, мусульманские, еврейские, армянские, польские, украинские, белорусские общества и всех, кроме большевиков, приветствовать образование этой автономии и выразить готовность поддерживать её.

Большевистские организации были серьёзно озабочены этим и стремились к установлению своей власти. Не колеблясь, они использовали оставшиеся в Туркестане бывшие колониальные войска для расстрела участников митинга, состоявшегося 13 декабря 1917 г. в Старом городе Ташкента. Однако, настроения большинства коренного населения, его политически активной интеллигенции в пользу Туркестанской автономии оставались довольно сильными и после репрессивных мер большевистских Советов. Это решительно продемонстрировали делегаты I съезда рабочих, дехкан и солдат-мусульман Туркестана, созванного по инициативе Центрального Военного Совета солдат-мусульман. Съезд состоялся в Коканде 25 декабря 1917 г. Его работой в качестве председателей руководили видный представитель интеллигенции – учёный, педагог и публицист Аблулла Авлони и лидер мусульман-рабочих, ремесленников Ташкента Санжар Асфандияров, а также члены президиума – делегаты от Закаспийской области туркмены Овозин и Пири Мурсал-зода.

В первом постановлении о Туркестанской Автономии съезд, в частности, подчеркнул: «Обвинения в том, что провозгласивший Автономию Кокандский съезд был съездом лишь баев и улемистов, не соответствуют истине. На съезде были представители всех классов народа. Съезд мусульманских рабочих и солдат выражает полное доверие национальному собранию и временному правительству Автономии, избранным съездом». А в другом постановлении съезда указывалось: «Съезд, поддерживаемый мусульманскими рабочими и солдатами, считает нужным немедленную передачу дела управления от Совета Народных Комиссаров в руки правительства и Народного Совета Туркестанской Автономии».

В январе 1918 г. решения о поддержке Туркестанской автономии приняли съезды народных представителей Самаркандской, Закаспийской областей. Именно потому, что Туркестанская автономия своими политическими установками и практическими действиями по оздоровлению экономики (распространение национального займа, привлечение частного капитала, создание казначейства и т.д.) и по решению первоочередных социальных проблем пользовалась все большей поддержкой народных масс, она представлялась самым серьёзным препятствием для осуществления планов советизации. Претендующая на максимальную самостоятельность национально-государственная автономия, внутренне организуемая на федеративных началах, не вписывалась в имперскую схему большевизма и, по убеждению его лидеров, подлежала вооружённой ликвидации. Причём, даже если бы автономию возглавляли рабочие и дехкане. И уж тем более это необходимо было сделать, считали руководители Ташсовета, а чуть позже и краевого Совета, потому, что её образовали и возглавили видные представители национальной интеллигенции и антибольшевистски настроенные интеллигенты не коренных национальностей, которых в 1917-1918 гг. и много позже партийно-советская печать называла буржуазными националистами, реакционными контрреволюционерами и т.п.

И поскольку речь идёт об отношении большевистско-советской власти к национальной интеллигенции в связи с её ролью в послеоктябрьских исторических событиях Узбекистана, в частности 1917-1920-х годов, напомним, что инициаторами создания и руководящими деятелями Туркестанской автономии были: М.Тынышпаев, М.Чокаев, У.Асадуллаходжаев, Огаев, О.Махмудов, А.Уразаев, Ш.Шоахмедов, А.Ходжаев, Т.Норбутабеков, С. Шарифходжаев, К.Хожиков, И. Абидалин, С.Мирджалилов (впоследствии – тесть Айбека), Ш.Лапин, С.Саидов, Олимхонтура Шакирхонтура (брат известного Алихантуры Согуни – муфтия и руководителя национально-освободительного движения в Восточном Туркестане 30-40-х годов), П. Камолхонтураев, А. Кушбегиев, И.Давлетшин, Х.Ширбенский, Т.Мусабоев, А.Абдусалимов, А.Дирбисалин, М.Бехбуди, М.Акчурин, М.Мансуров, представить европейской интеллигенции С.А.Герцфельд и ряд других.

Бахтиёр ХАСАНОВ,
директор Музея памяти жертв репрессий
АН РУз, доктор истор. наук

“Ўзбек миллий давлатчилиги тарихида Туркистон Мухториятининг ўрни ва роли” мавзуидаги Республика илмий-амалий анжумани материаллари,
2017 йил 12 октябрь

Примечание: