Post Views:
1 089
…После Нарбута-бия на кокандский престол вступил его старший сын Алим, принявший титул хана (1798—1810). По отзыву кокандских авторов, «Алим-хан был храбрым государем». При нем Коканд подчинил себе Ташкент, Каратегин, Дарваз и Бадахшанские владения. Как сообщают кокандские историки, Алим-хан повел войско также и на Кашгарию и захватил ее. В «Тарих-и Шахрухи» содержатся следующие сведения о подчинении Алим-ханом Кашгарии: «Правители семи городов Кашгарии, прадеды которых находились на службе китайских хаканов и которые в течение нескольких лет не желали подчиняться [китайцам] и не представляли [им] дани, преклонили свои головы перед нами (Кокандом) и, не оказав ни малейшего сопротивления, подчинились нашим приказам и передали контроль делами андижанцев, [проживающих] в семи городах, в наше распоряжение. Вместе с тем ежегодно в числе караванов, [предназначенных] для правителей Коканда и Ташкента, отправляли произведения этих [семи кашгарских] городов и подарки в качестве дани, кроме того, знатные люди [Кашгара] направляли к ним посольства, которые наносили визит кокандским правителям». Здесь определенно речь идет об удовлетворении требования кокандцев в результате набега Алим-хана на Кашгар, что соответствует сведениям китайских и местных кашгарских источников.
При Алим-хане Коканд быстро усилился, и с ним вынуждены были считаться не только его соседи – бухарские эмиры, хивинские ханы, но также Китай и Россия. Об этом можно судить и по тону официальных китайских источников XVIII в., где говорится: «Эти и остальные буруты (речь идет о тянь-шаньских киргизах. – М.К.) могут быть заслоном Китая за пределами его границ… Если случается делать какие-либо перемещения, то стоит только отдать приказ, и буруты исполняют его. [Среди них] нет таких диких необузданных варваров, подобных кокандцам, которые бы не боялись приказов китайских властей».
В ходе длительных и упорных переговоров цинский посланник убедил кокандского хана подписать соглашение об учреждении надзора над теми ходжами, которые по своему происхождению и авторитету могли бы претендовать на власть в Кашгаре. В обмен на это цинское правительство ежегодно выплачивало кокандскому хану, по одним данным, 250, по другим – 1000 слитков серебра и поставляло определенное количество чая.
Согласно китайским источникам, в 1809 г. император Цзяцин (собственное имя Юн Янь) уведомил Алим-хана о гом, что доставленные тогда в Кашгар кокандские товары полностью освобождаются от пошлины, впредь же обложение будет снижено вдвое. Такая уступка цинского двора была обусловлена чисто политическими причинами. Неустойчивая обстановка в Восточном Туркестане заставила китайцев пойти на сговор с кокандцами, укрывавшими у себя ходжей, законных претендентов на управление Восточным Туркестаном, которые в любой момент могли повлиять на обстановку в оккупированном цинами крае. Набег Алим-хана на Кашгар и поддержка, полученная им со стороны местного населения, еще раз показали маньчжуро-китайским властям, что влияние ходжей в Восточном Туркестане остается сильным. Путем известных экономических уступок цинское правительство рассчитывало добиться лояльности Коканда, а кокандские правящие круги, в свою очередь, решили использовать кашгарских ходжей в своих интересах.
Но кашгарские ходжи, жившие под надзором кокандских ханов, никогда не теряли надежды вернуться к власти в Восточном Туркестане. В правление кокандского хана Омара ходжа Джахангир, сын Сарымсака, дважды пытался бежать из Коканда в Кашгарию, чтобы поднять там восстание и захватить власть в стране. Однако в обоих случаях он потерпел неудачу. Омар-хан строго соблюдал договоренность с цинской администрацией Восточного Туркестана. «Джахангир-ходжа, желая завладеть кашгарским вилиаетом (округом. – М.К.), опять бежал было из Коканда, но эмир, услышав о его бегстве, немедленно послал за ним погоню», – сообщает кокандский источник.
За свои услуги Цинам Омар-хан стремился извлечь для себя некоторые выгоды. В 1814 г. в Кашгар явился посланник кокандского хана Мирза Аббас и известил кашгарские власти, что Джахангир был задержан кокандским ханом при попытке перебраться в Кашгар. За это кокандский хан просил у цинских властей допустить в Кашгар Кази-бека, который ведал бы делами андижанцев, торгующих в Кашгаре, и взимал бы с них сборы (зякет) в пользу кокандского хана. Иными словами, речь шла о передаче Коканду таможенных поступлений, собираемых местными кашгарскими властями с торговцев – уроженцев Коканда.
Но цинский наместник в Или Сун Юнь, считая, что все потомки восточнотуркестанских ходжей уже погибли, резко отказал Омару. Ответ, врученный кокандскому послу для передачи хану, гласил: «Коканд всего-навсего незначительный варварский удел, расположенный вне границ [Цинской империи]. Небесная династия позволила тебе общаться [с нами] и торговать. Уже этим тебе была оказана милость сверх меры… Как ты мог, безрассудно питая надежды, стремиться нарушать правила в пределах Поднебесной?».
В 1820 г. Омар-хан, несколько умерив свои претензии, ходатайствовал на этот раз только об утверждении двух кокандских аксакалов (старейшин), которые бы контролировали дела кокандских купцов в Кашгаре. Но и эта просьба была грубо отвергнута цинскими властями, и кокандские аксакалы были высланы из Кашгара. «Тогда в игру был введен уже непосредственно Джахангир».
Однако белогорских ходжей нельзя рассматривать как простых марионеток хана Коканда. Они были истинными патриотами своей родины. Белогорские ходжи искали у кокандских ханов помощи и союза в борьбе с цинскими завоевателями; кокандские же ханы, в свою очередь, стремились использовать ходжей для распространения своего влияния на Восточный Туркестан.
Только в 1822 г., после смерти Омар-хана, Джахангиру удалось бежать из Коканда и беспрепятственно добраться до Алая, где он начал готовиться к походу на Кашгар. Здесь к нему присоединились бывший правитель Андижана Иса-датха и представитель кокандской знати Худаяр-мирза. «После присоединения этих людей, – отмечается в источнике, – дело Джахангира имело успех».
Джахангир объявил священную войну мусульман против неверных китайцев. В этой войне самое деятельное участие приняли народы Средней Азии – узбеки, киргизы, казахи, таджики и др. К 1825 г. Джахангиру удалось собрать несколько тысяч памирских и алайских киргизов, с которыми он в мае 1826 г. вторгся в пределы Кашгарского округа и расположился лагерем в селении Бешкирам. Жители Кашгара встретили Джахангира как избавителя от ига неверных и поддержали его, подняв всеобщее восстание против маньчжуро-китайских феодалов. Войсками Джахангира командовал андижанец Иса-датха. В битве, которая произошла на берегу р. Тюмень, маньчжуро-китайские войска под командованием Илийского цзянцзюня были наголову разбиты ополченцами Джахангира. Остатки цинских войск численностью около 9 тыс. человек заперлись в кашгарской цитадели (Гульбах), а Джахангир, приветствуемый жителями, въехал в Кашгар, где торжественно был возведен на престол отцов и дедов. Он принял титул Сейид Джахангир султан и учредил придворные и военные чины по кокандскому образцу. Иса-датху он присвоил звание мингбаши (тысячник); щедро наградил он и других своих сподвижников. Глава киргизов Атантай стал его советником. Все кашгарские беки, за исключением кашгарского хакимбека – ставленника цинского Китая Мухаммед-сейида, который был приговорен к смертной казни, были оставлены на своих местах.
Успех Джахангира послужил толчком для антицинских восстаний в других городах – Янгигисаре (Янгихссар), Яркенде и Хотане, жители которых, уничтожив маньчжуро-китайские гарнизоны, присоединились к Джахангиру.
Восстание Джахангира поддержал и кокандский хан Мухаммед-Али (1822-1842), который по призыву Джахангира с 10-тысячным войском явился под стены Кашгара. Однако попытки взять Гульбах штурмом оказались безуспешными. Кокандский хан, поссорившись с Джахангиром, вернулся в Коканд. Но многие беки и воины Мухаммед-Али (3 тыс. человек) отказались следовать за своим ханом и перешли на сторону кашгарских повстанцев, что способствовало росту авторитета и влияния кокандцев среди населения Восточного Туркестана, боровшегося за свою независимость от цинского Китая.
Уход кокандского хана из Кашгара некоторые китайские историки пытались объяснить «не столько военными неудачами, сколько вероломством самого Джахангира, отказавшегося от прежней договоренности, согласно которой якобы Джахангир обещал хану уступить Кашгар».
Кокандский источник относительно похода кокандского хана в Кашгар сообщает: «Вначале у Мухаммед-Али (Мадали-хан) не было намерения откликнуться на просьбу Джахангира и пойти к нему на помощь, но приближенные хана стали советовать ему исполнить просьбу Джахангира. Они особенно упирали на то, что война эта – газават, который даст хану громкий титул газы. Кроме того, по слухам, в Гульбахе имеется чуть ли не целый склад серебра в слитках. Услышав про серебро, Мухаммед-Али не выдержал и тотчас же приказал созывать войско на газават».
Захватив власть в Восточном Туркестане, Джахангир, однако, не принял достаточно эффективных мер для упрочения своей власти и тем самым дал врагу время оправиться. К сентябрю 1827 г. маньчжуро-китайские власти сосредоточили в районе Аксу 70-тысячную армию для похода на Кашгар, которая в январе 1828 г. выступила против Джахангира. Последний выслал навстречу многотысячное войско во главе со своим братом Махмуд-хан Тюрой, который, однако, в нескольких схватках с цинскими войсками был разбит. Таким образом, дорога в Кашгар была открыта. Сражение, происходившее на берегах р. Тюмень, также окончилось поражением войск Джахангира. Цинские войска ворвались в г. Кашгар и перебили множество мусульман; Джахангир с несколькими приближенными людьми бежал на Алай и скрылся в кочевьях киргизов. Последние события произошли 29 января 1828 г..
В погоню за Джахангиром цинское командование послало два отряда: один – на Алай, другой – в Сарыкол, но Джахангира обнаружить не удалось. Цинский император был недоволен тем, что Джахангиру удалось бежать. «Я послал войско, – писал он генералу Чан Лину и другим цинским военачальникам, – с тем чтобы искоренить самое зло. Вы же были у самого логова зверя и упустили его из рук; все прежние успехи не имеют никакого значения, так как еще остался зародыш будущих смут». Лишив военачальников почетных титулов, император еще раз обратился с требованием к правителям соседних владений изловить и выдать Джахангира. По словам кашгарских авторов, вероломная поимка Джахангира была делом рук кашгарского Хаким-бека Исхака. Он подкупил нескольких киргизских старшин и при их содействии схватил Джахангира и передал его властям. За это цинский двор присвоил Хаким-беку Исхаку и всем его потомкам княжеское звание цзюньван. Джахангира увезли в Пекин, где четвертовали. Его правление длилось всего девять месяцев.
М. Кутлуков “Взаимоотношения Цинского Китая с Кокандским ханством”
Китай и соседи. М. 1982 г.
https://shosh.uz/uz/hany-zastavivshie-kitajckih-imperatorov-schitatsya-soboj-chast-1/